Покровское кладбище. Слава и забвение.

Владимир Владимирович Клопотовский

Владимир Владимирович Клопотовский (Лери)
(1883 — 1944)

Klopotovskij

28 марта нас постигла тяжелая утрата. Умер главный редактор газеты «Русский вестник» и «Двинский вестник» Владимир Владимирович Клопотовский, хорошо известный в России и за рубежом под псевдонимом «Лери».

В. В. Клопотовский был талантливым и остроумным фельетонистом, много сил и внимания он отдал также и театру. Его спектакли жанра ревю имели большой успех не только в России, но и повсюду, куда судьба ни заносила бы Лери.

В. В. Клопотовский — киевлянин. Родился он в Петербурге, но отчизной своей считал Киев. Там он вырос, получил образование и работал в местной прессе.

На литературный путь он ступил рано. Вот как сам он описывает первое паломничество в редакцию: «Мой литературный путь начался по обычному шаблону.

Молодой студент с рукописью только что написанного рассказа в руках является в редакцию журнала и дрожащими руками протягивает ее рыжему, лысому господину, при ближайшем рассмотрении оказывающемуся секретарем редакции».

Недели через три после этого посещения в журнале «Юго-Западная Неделя», в редакции которого он побывал, появился рассказ, подписанный — Владимир Весеньев, это была его первая литературная радость.

От рассказов и очерков, появлявшихся в журнале «Юго-Западня Неделя» и местных газетах, он переходит к театральным рецензиям. Театр — это его слабость. В. В. Клопотовский сжился с театром. Он посвятил ему почти весь свой литературный и жизненный путь. Начал он писать о театре Соловцева, который был лучшим провинциальным театром. Театральное увлечение или по образному выражению покойного Петра Пильского «роман с театром» начался у Клопотовского «на заре туманной юности», и он едва не стал артистом.

«Будучи юнцом, я так привязался к театру, — как-то рассказывал Владимир Владимирович,— что решил поступить на сцену, но мне помешало одно обстоятельство: я стал писать фельетоны, и эти фельетоны меня так увлекли, что я стал не артистом, а поэтом».

Проходят годы. Клопотовский, превратившись в Лери, становится на всю жизнь газетным работником. В Киеве было четыре газеты: «Киевлянин», «Киевская мысль», «Киевские отклики» и вечерняя «Последние новости». Вот в этих самых «Новостях» и появился первый фельетон Владимира Владимировича, подписанный «Лери».

Прошел год, Клопотовский по приглашению редактора «Одесского листка» переехал в Одессу, и там он отдал почти полжизни газетно-журнальному творчеству.

Став фельетонистом, В. В. Клопотовский не охладел и к театру. Он писал много остроумных обозрений и скетчей для одесской опереточной труппы.

Почти сорок лет Клопотовский проработал на газетном поприще, ему пришлось пережить войны и революции со всеми их последствиями, и все же он сохранил в себе подлинно юношескую жизнерадостность. Тонкая наблюдательность, уменье схватывать самое характерное, по преимуществу смешные черточки тех, о ком он писал, характерно для Лери, как для фельетониста.

Стихи В. В. Клопотовского всегда звучны, злободневны и ярки, проза также была злободневной, незлобливо острой и литературной. Он умел завоевывать популярность и симпатии в среде своих многочисленных читателей, товарищей по профессии и актеров.

Киев, Одесса, Петербург, а затем опять Киев и опять Одесса, после чего отъезд за границу — Прага, Берлин, Париж и, наконец, Рига; таковы главные этапы жизненного и литературного пути Клопотовского. В Риге он прожил 20 лет и за эти годы приобрел большие симпатии самых широких общественных кругов. Его любили и ценили не только читатели, но и друзья по литературному поприщу. Он был отзывчив к нужде и горю своих коллег и всячески старался помогать им и искренно радовался, если мог оказать кому-нибудь из них услугу.

Во время пребывания большевиков в Прибалтике он был не у дел, каждый день ожидая своего ареста как сотрудника антибольшевистских газет и журналов. С освобождением Латвии от большевиков он организовал газету «Родина», которая превратилась в «Правду», а затем он основал газету «Двинский вестник», а впоследствии и «Русский вестник», главным редактором которых состоял до тяжелой болезни. Его кончина застала всех врасплох.

Могила находится в секторе К.

 

В. Гадалин



От составителей

Газета «Русский вестник» опубликовала 4 апреля 1944 года некролог: «Владимир Клопотовский обладал одним редким качеством — уменьем угадывать людей. С первой же встречи, с первых слов он угадывал человека и почти никогда не ошибался. Поэтому он так и любил в стихах рисовать портреты своих друзей и знакомых. Он шел по жизни легко, без усилия, не придавая особого значения ни материальным заботам, ни подточившей его болезни.

Работал он слишком много, не жалея своих сил и не замечая, как они уходят. Словно солдат на своем посту, он выпустил свое оружие-перо только тогда, когда его рука бессильно опустилась, схваченная тяжелым недугом, а взор его до последних минут жизни следил за уходящим вдаль редакционным кораблем».

Было опубликовано его предсмертное стихотворение.

...
Жизнь берет и колючими лапами
Нас швыряет туда и сюда —
Но не стану своими этапами
Я задерживать вас, господа.

Да к тому же еще не прочитана
Книга вся... Есть еще в ней глава...
Знать хотите ли вы, как гласит она:
«Эпилог... и возврат, и Москва...».

1944 год, 1 апреля, Лери

Не вернулся. Остался навсегда здесь... на чужбине.

Мемуары о нас

Настанет день — Бульвар Свободы
Увидит жителей других.
А мы сойдем под мрачны своды,
Свершив деяний круг своих,
И больше в Риге нас не будет,
Мы будем отдыхать в гробах,
И превратимся мы во прах,
Но нас потомки не забудут —
И знаю я — в урочный час
Потомки нашей жизни старой
Очередные мемуары
Составят тщательно о нас.
Придет в урочный час сей Некто,
Как Нестор будущих времен,
И озарит не без эффекта
Он нашу жизнь со всех сторон,
И, как монах трудолюбивый,
Которого воспел поэт,
Он за столом засветит свет
И пыль веков стряхнет в архиве
С комплектов выцветших газет,
И, в них уйдя с душой и с носом,
Он восстановит весь наш быт
И, ознакомившись с вопросом,
Дни нашей жизни воскресит.
И все грядущие потомки
Придут в восторженный экстаз,
Когда, как будто в киносъемке,
Увидят нас и без прикрас…
Историк многое расскажет,
Историк даже и покажет,
Отметив их значком креста,
Те знаменитые места,
Где годы наши пролетели,
Где мы сидели и седели:
—Вот здесь был старый парк когда-то,
Но вместо клумб, взамен куртин
Здесь можно было за два лата
Купить приличный кокаин!..
Здесь танцевали по субботам,
Здесь были сборища кутил,—
Здесь кой-кого снимали в фото,
И кто-то в прессу угодил!..
—Здесь часто собирались старцы
И толковали о делах,
Здесь файф-о-клоки Отто Шварца
Будили трепеты в сердцах!—
—Здесь выражался Каллистратов
И за Латгалию стоял!...
—А здесь упорствовал Юпатов
И Драме денег не давал!..
—Вот здесь в рассрочку шили шубы,
Чем занимался в душах дух,
—А здесь цвели ночные клубы,
И дули водку после двух!..
—А здесь трещали телефоны
И от зари и до зари —
—А здесь стихи и фельетоны
Писал на злобу дня Лери!..
* * *
И, прочитав про эти были,
Про повесть наших рижских лет,
Потомок, выключивши свет,
Не скажет с радостью: «Их нет.» —
Но с благодарностию,— «были!..»

Лери, «Сегодня», 1929, № 333