Покровское кладбище. Слава и забвение.

Семья купцов Окуневых

Откуда наши корни? Кто есть я? Всякий задает себе этот вопрос. Совсем в недавнем прошлом (советском) родители и близкие, как правило, ничего не рассказывали детям, а вот камни заговорили...

OkunevВесной 1991 года, вернувшись после пятидесятилетнего перерыва в свой родной город, я с сопровождавшим меня двоюродным братом Виктором пришла на Покровское кладбище поклониться могилам предков. Картина, открывшаяся моему взору, привела меня в смятение. Руины фамильных склепов и надгробий, заросли дикого кустарника, сорной травы, и солнце, еле пробивающееся сквозь кроны деревьев — все это создавало впечатление унылого запустения, заброшенности.

Виктор повел меня по тропе справа от дороги, ведущей к большой братской могиле времен Первой мировой войны, рассказывая по пути: «Здесь где-то похоронена тетя Тина, но найти ее могилу никак не могу...». Тетя Тина — Клементина Иоганновна Цветикова, родная сестра моей бабушки по отцовской линии. Их мать (моя прабабушка) — урожденная Окунева (позже могила была найдена).

Пройдя несколько десятков шагов, на могильной полуразбитой плите мы прочли надпись: «Мария Арсеньевна Сидкевичъ, урожд. Окунева, 1847—1925». Это моя прабабушка. Виктор хорошо помнит, что в бабушкином доме на улице Блаумана, № 1, где он жил, часто бывал ее двоюродный брат, Николай Окунев, вместе со своей матушкой. Отец Николай служил диаконом в Александро-Невской церкви. Окуневы были в Риге хорошо известны. Этот в основном купеческий род обосновался в Риге еще в XVIII веке. Об Окуневых писали не раз в рижских довоенных газетах, работая над которыми Светлана Александровна Видякина обнаружила ряд интересных данных. В частности то, что Николай Арсеньевич Окунев был одним из жертвователей на строительство Покровского храма. На большой родовой могиле среди порушенных крестов и надгробий удалось прочесть интересные надписи. Одну из них привожу дословно: «Здесь погребено тело раба Божьего Михаила Михайловича Окунева, скончавшегося 18-ого февраля 1843-го года на 42-ом году от роду, сына его Павла Михайловича Окунева, скончавшегося 9-ого мая 1861 года на 33-мъ году от роду и рабы Божьей Александры Лукинишны Окуневой, скончавшейся 14-го мая 1862 года, на 63-мъ году от роду». Остальные надписи предстоит еще расшифровать, так как крест и надгробие лежат ничком. Однако ближе к тропе, на другой могиле, с резной чугунной оградой и сохранившимся надгробием читаем: «Рижский купецъ Николай Арсеньевичъ Окуневъ род. 1836 г., сконч. 9 сент. 1910 г. и жена его Екатерина Ивановна, сконч. на 28 г. от роду». На обломке креста сохранилась надпись: «Вечный уход». По другую сторону тропы: «Мария Арсеньевна Сидкевичъ, урож. Окунева, 1847—1925». Ниже: «Клементина Ивановна Цветикова, 1872—1959» (дочь Марии Арсеньевны — Т. Н.)

Могила находится в секторе Г, № 19.

Больше мы пока не расшифровали, а родословную продолжают — Сидкевичи, Никифоровы, Цветикова.

Но очень хочется задаться вопросом: имеет ли отношение к вышеописанному выписка из книги историка М. И. Семевского «Тайная служба Петра I» (Минск, «Беларусь», с. 112), которая повествует, что «Прасковья (супруга единокровного брата Петра I — Иоанна) зачастую посылала к дочери Екатерине, когда она гостила у Анны в Митаве (Елгава), близких ей людей... Таким посыльным, как это видно из писем... часто бывал Окунев: «Окунева, Катюшка, держи, будет нужда какая приказать, ты ко мне его пришли...».

Т. Никифорова