Гарри Гайлит

Гарри Александрович Гайлит (11 августа 1941, Рига, Остланд/Латвия – 17 февраля 2024, Рига, Латвийская Республика) – журналист, театральный критик, член Союза писателей.

Вся его жизнь была подвигом. Он был инвалидом с рождения. То ли детский паралич, то ли родовая травма. В последние годы, попадая в больницы, надеялся, что современные врачи и технологии дадут ответ на этот вопрос. Не дали.

Он родился в латышско-польской семье 11 августа 1941 года. Мать – полька, отец – латышский скульптор Александр Гайлит, учившийся в студиях Романа Суты и Теодора Залькална.

Родители воспитали сына так, что он не чувствовал себя инвалидом. Он жил полноценной жизнью: убирал свою комнату, лазил с соседскими мальчишками по деревьям, учился в обычной школе. Вот только в МГУ его не приняли – сказали, что он не сможет записывать лекции.

Но Гарик не расстроился, поступил на русский филфак Латвийского университета. Успешно справился и с записью лекций, и с нагрузкой. Был членом легендарного кружка пушкиниста Льва Сидякова, куда входили его знаменитые в будущем однокурсники: Роман Тименчик (ахматовед изральского университета), Лазарь Флейшман (пастернаковед Стэнфордского университета), Борис Равдин (латвийский историк культуры).

Гарик всю жизнь работал-библиографом в Национальной библиотеке. Параллельно переводил латышских классиков на русский язык, писал рецензии на спектакли латышских театров для газеты «Советская молодёжь», знакомя русских читателей с латышской культурой.

Критиком был беспощадным. Если спектакль был слабым, то и рецензия была разгромной. Не имело значения ни личное знакомство с режиссёром, ни приятельские отношения с актёрами, ни то, что в театр пускали по контрамарке. Латышские театры к критике относились нормально, а вот наш русский театр после очередной порции критики лишил Гарика контрамарок.

Когда моя тетя Ирина Карклиня (1944-2016) вышла замуж за Гарика, первое, что она сказала: никакой жалости и снисходительности, относитесь к нему как к обычному человеку. Для меня с приходом в семью Гарика открылась дверь в какой-то другой мир.

Во-первых, его семья жила не так, как мы в коммуналках, а в доме в Межапарке. К слову, именно Гарик, там в Межапарке, научил меня ездить на велосипеде и играть в бадминтон!

Помню, как он впервые остался ночевать у нас на даче в Меллужи и вышел к завтраку в рубашке, кардигане и шелковом шейном платке! У нас тоже было не принято выходить к завтраку в халатах, но шейный платок!

Друзья называли его «графом» – за аристократизм и барские замашки. Шиковать он любил. Помню, как получил гонорар за собрание сочинений Жана Гривы и все лето они с тетей приезжали на дачу на такси.

В его окружении были поэты, писатели, режиссеры, журналисты и ученые. Я ни слова не понимала о том, о чем они спорили, но атмосфера кружила голову. «Голове» было 13 лет. А ещё ежегодный отдых в Доме творчества писателей в Дубулты, где собиралась уже питерская и московская интеллигенция. Кем я могла стать, как не филологом и журналистом?! Пошла на тот же филфак, который окончили дядя и тетя.

Первые мои статьи, конечно же, помогал писать Гарик. Ругался, смеялся, кричал: «где интрига?». Я огрызалась: «Какая интрига может быть в статье про пионерский лагерь?!»

Он никогда не думал, что доживет до 82 лет. Не думал, что переживет жену и целых 10 лет будет жить один.

Не являясь русским по крови, считал себя русским интеллигентом, болел за Россию, болел за Латвию, категорически не принимая вакханалии национализма. Лучшими друзьями были книги: новые начинал читать и бросал, возвращался к классике. По воскресеньям мы играли с ним в шахматы.

Последние годы из дома не выходил, и только с лета, после перенесённого инсульта, был прикован к кровати. Ясный ум сохранил до последнего. Уходил из жизни в окружении родных и замечательных социальных работников, которые стали членами семьи.

Спите спокойно, Гарик! После вас останутся прекрасные воспоминания, книги и скульптура Мальчика на дельфине, которую с вас лепил отец. Скульптура украшает особняк в Межапарке, а владельцы и прохожие даже не подозревают, кем был этот маленький мальчик, похожий на херувима.