Русские художники

Евгений Климов (Канада)

Мир сказок и веяния народного творчества

 Сказка – ложь, да в ней намек,

Добрым молодцам урок!

А.С.Пушкин

 

«У Васнецова я не училась в прямом смысле, - говорила художница Елена Димитриевна Поленова (1850-1898) – то есть уроков у него не брала, но как-то набиралась около него понимания русского народного духа... Это был один из членов кружка, в котором более, чем в других, выражался самобытный, оригинальный характер, совсем особое, своеобразное художественное миросозерцание. Богатство внутреннего содержания этого человека поразительно, а теплотой своего отношения к людям и жизни он привлекал к себе всех художников».

Воздействию Васнецова, говорила Поленова, она обязана тем, что обратила внимание на народный эпос. Творчество ее оставалось бы мало заметным, продолжай она писать только пейзажи и жанровые сценки. Правда, они написаны с большой любовью к родной природе и людям, но сказать особое слово она смогла только в своих рисунках к народным русским сказкам.

Елена Димитриевна – сестра художника Поленова, известного пейзажиста и автора картины «Христос и грешница» - родилась в семье, где вопросы искусства были доминирующими. Родители пригласили для домашних уроков рисования своим детям П.П.Чистякова, тогда еще студента Академии Художеств. Младшая «Лиля» усердно рисовала вместе со своими братьями. Летние месяцы она проводила в бывшей Олонецкой губернии, где хранились предания старины и не исчезли еще древние обряды и обычаи. Бабушка и няня оказали свое влияние: няня рассказывала сказки, а бабушка рассказывала о событиях войны 1812 года и читала «Историю» Карамзина. Эти детские впечатления были той основой, на которой впоследствии создавались иллюстрации к русским сказкам. Но далеко не сразу подошла Поленова к этим задачам. Она продолжала работать под руководством Чистякова, пользовалась советами Крамского и писала этюды с натуры.

«За душу захватывает одна лишь своя, хорошо знакомая природа, - пишет Поленова, - северная или среднероссийская, особенно тогда, когда она выражена в маленьких, ничтожных как будто, но глубоко поэтичных уголках. Это мне близко и дорого, это мне и удается».

С переездом из Петербурга в Москву начинается для Поленовой новая жизнь. «Устраиваются акварельные утра, - сообщает Поленова, - горячее участие будут принимать Левитан и Коровин, самые даровитые ученики здешней школы...»

В доме Мамонтова создавался театр, там писали декорации Васнецов и В.Поленов, а Елена Поленова заведывала костюмерной мастерской. Для «Снегурочки» Островского Васнецов написал декорации, а по его эскизам шила костюмы для артистов Поленова. Художник Суриков пришел на представление и был в восторге, особенно когда на сцену вышли бобыль и бобылиха и с ними толпа берендеев.

В летнее время дружная семья художников жила в Абрамцеве и тут Поленова начала работать над рисунками к сказкам. Художница рассказывает: «Я начала с сюжетов, заимствованных из сборника Афанасьева... рисовала я их без определенной цели, потому что мне нравились мотивы русских сказок – я всегда любила русскую жизнь в ее прошлом. Эти рисунки видели у меня кое-кто из приятелей, стали говорить об издании, мысль эта мне улыбнулась, я начала иллюстрировать афанасьевскую «Белую уточку»... потом я вспомнила «Войну грибов», как я ее слышала от своей бабушки в раннем детстве... Так как издание предназначалось для детей... я представляла себе в лесу миниатюрные монастыри и города, выстроенные в грибном масштабе, в котором живут и действуют эти удивительные существа, так как в детском разумении гриб – это существо совсем живое и очень привлекательное».

Поленова сумела удивительно просто и понятно для детей выразить волшебный мир детских грёз. Понятность и простота рисунков основывались на знании крестьянской жизни и любовном вглядывании в русскую природу.

Собирала Поленова сказки по деревням, где писала этюды. Поехала и на Север, чтобы увидеть древнюю деревянную архитектуру и там собирать материал для рисунков. Ею было исполнено много рисунков к десяти сказкам, издана же была в красках только сказка «Сынко-Филипко» и то уже после ее смерти. Говорят, что свои рисунки к сказкам Поленова видела часто во сне, а потом их зарисовывала. Вот едет в лодке Филипко по речке, а его уже ждет за ёлкой Баба-Яга. Лица мальчика не видно, но во всей его фигуре чувствуется нечто хорошее и доброе. Сказочна лодка, вода, высокая трава, сквозь которую пробирается лодка, и сказочен весь пейзаж. А в последнем рисунке для этой сказки видно, как Филипко сидит на дереве, и пролетающие гуси-лебеди бросают ему перышки, чтобы он смог улететь и спастись от преследований Бабы-Яги. Смотря на этот рисунок также хочется, чтоб Филипко спасся. Средствами упрощенного рисунка Поленова достигает полной убедительности и, главное, убедительности для детей.

В этом была ее заслуга, она открыла тот язык, который нужен был детям. Рисунки Поленовой дали толчок для многих последующих русских художников, отдававших свои силы иллюстрациям детских книг.

Заветом Поленовой могут служить ее слова: «Искусство ревниво. Оно требует отдаться ему всем существом и не терпит никаких отвлечений и измен. Как только чуть изменишь, оно так отхлестнет тебя, что долго не опомнишься. Честно должен относиться художник к своему искусству, оно требует больших жертв».

 

Среди русских молодых художников конца 19-го века, воспринявших заветы Васнецова, оказался художник Билибин. Свое понимание национальных задач в искусстве он выразил так:

«Настоящий национализм художника сказывается не в том, что он заранее говорит себе: буду работать в русском стиле, а в том, что будучи связан тысячью незаметных, но несомненных нитей со своей страною, он совершенно безотчетно и инстинктивно имеет тяготение именно к этой стране, а не к другой».

Своим искусством Билибин звал в мир, где нет трагедий, где царит счастье. С юных лет его покорило русское народное искусство, и он не изменил ему до конца своих дней.

Иван Яковлевич Билибин родился в 1876 году в Петербурге в семье военного врача. Отец не поддерживал стремлений сына к рисованию, и по желанию отца Билибин кончает юридический факультет Петербургского университета, но одновременно занимается в Школе Общества поощрения художеств, а также как вольнослушатель поступает в мастерскую Репина, в Академию Художеств. В 1898 году он едет в Мюнхен, чтобы работать в мастерской профессора Ашбе. Основы точного рисунка сохранились у Билибина на всю жизнь.

Лето 1899 года Билибин проводит в Тверской губернии; здесь начинается его знакомство с русской деревней и народным творчеством. «Будучи еще юношей, - вспоминает художник, - я нашел тот источник, который был мне нужен и любим и с которым я не расстанусь до самой моей смерти».

В 1899 году Экспедиция Заготовления Государственных Бумаг начала выпускать русские народные сказки с рисунками Билибина. Имя Билибина стало широко известным по всей России. В его лице оказался мастер, прекрасно передававший дух радостной и народной сказочности. И само издание отличалось замечательной передачей красочных рисунков и парадной внешностью. По сегодняшний день эти «билибинские» сказки являют пример высокой полиграфической техники. В этой серии были «Василиса Прекрасная», «Сказка об Иване царевиче и сером волке», «Белая уточка», «Царевна-лягушка» и др.

Билибин всецело примкнул к объединению «Мир Искусства».

Сегодня, быть может, мы скажем, что насыщенность архитектурными деталями и декоративными орнаментами рисунков Билибина несколько усложняет восприятие детьми этих сказочных образов, но для своего времени «билибинские» сказки были большим радостным событием, открывшим глаза на красоту народного творчества. Надолго запомнились белый, красный и черный всадники из сказки «Василиса Прекрасная», или «Иван-Царевич», увидевший лягушку в болотистом березняке, или танец царевны-лягушки перед царем.

Первый шумный успех был толчком для дальнейшего развития Билибина. Он совершает поездки на север России, в Олонецкую, Валогодскую и Архангельскую губернии, где открылись ему красоты деревянной архитектуры и орнаментальное богатство народных костюмов и вышивок.

Одно из заключений о поездке на Север Билибин формулирует: «...Народное творчество – душа народа и его сила и гордость, ...оно не раз спасало и объединяло народ».

Результаты поездки Билибина сказались довольно скоро. В 1904 году выходит из печати былина «Вольга» с рисунками Билибина. Это одно из лучших изданий начала нашего века. Первая иллюстрация показывает выезд дружины Вольги. Дородная осанка Вольги и его достоинство сразу говорят, что это предводитель дружины. Богатая упряжь, щиты и копья, головы коней с развевющимися гривами даны на фоне декоративного пейзажа. Другие иллюстрации этой былины рисуют фантастическое индийское царство, недра моря, птиц и сказочных животных. Всё в издании этой былины отличалось вкусом и изяществом: заставки, заглавные буквы, концовки, обложка, не говоря о самих иллюстрациях.

В дальнейшем своем развитии Билибин встречается с творчеством Пушкина, ибо художник не мог не увидеть народную основу в пушкинских сказках. В 1905 году появляется «Сказка о царе Салтане» с рисунками Билибина. Ласковый юмор Пушкина был дополнен потоком орнаментальных узоров. Тут был виден царь Салтан в зимний вечер у окошка трех девиц, тут бочка плыла по пенистым волнам, тут царевич Гвидон на берегу моря, из которого выходили 33 богатыря во главе с Черномором. Рисунки запоминаются как нечто светлое, радостное и волшебное, совершенно русское и вполне отвечающее тексту Пушкина, местами дополняя, но нисколько его не нарушая.

Усиление стилизации сказалось у Билибина в иллюстрациях к следующей пушкинской сказке «О золотом петушке», что можно объяснить воздействием лубочных народных картинок и знакомством с японскими гравюрами на дереве, в которых Билибин видел обоснование своим работам.

Но не одни сказки и былины интересовали Билибина, его привлекали и другие стороны народного творчества, как поговорки и загадки. В рисунках к загадках есть также юмор, облеченный в привлекательную и декоративную форму. Декоративные качества работ Билибина, его фантазия и глубокое знание стилей привлекли его к театральной работе. (Об этой отрасли деятельности Билибина см. следующую главу).

Во время гражданской войны Билибин попадает в Египет и пишет оттуда: «...Мусульманские кварталы в Каире – очень специфичны, архитектура великолепная... садись и рисуй восточную сказку».

Упоминание о сказочности весьма примечательно, он своих юношеских грёз не забыл. В Египте он почувствовал яркое южное солнце, и в его новых работах растворились прежние четкие контуры рисунков.

В 1925 году Билибин поселяется в Париже и снова занят любимой работой по иллюстрациям книг. Им исполнены рисунки к французским, немецким и русским сказкам. Нередко возвращался Билибин к своим старым темам о Вольге, Царевне-Лягушке, но никогда не повторял старых работ, а вносил в них новые черты.

Оторванность от корней родного искусства была главной причиной его возвращения в 1936 году на родину. Уже в СССР были изданы с рисунками Билибина «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина, «Песнь о купце Калашникове» Лермонтова и «Петр Первый» А.Н.Толстого.

По свидетельству всех знавших Билибина лично, он был веселый, компанейский человек, всегда склонный к оптимизму, подходил к людям с открытой душой. Общительный, остроумный собеседник, он любил беседу не только с равными себе по развитию людьми, но находил удовольствие в общении с рыбаками, рабочими и был гостеприимным, хлебосольным хозяином. Он любил природу, животных, птиц, рыб, растения. В Египте он завел хамелеонов, а в Париже развел около 40 канареек, которые свободно летали по его мастерской; одновременно в небольшом террариуме сидел сверчок, развлекая художника по вечерам своею музыкой. Здесь же в аквариуме плавали всякие тропические рыбки.

Билибин приехал в Петербург-Ленинград и начал работать как профессор графической мастерской Академии Художеств, вызывая, как обычно, уважение со стороны студентов. Но началась война 1941 года, со своей частной квартиры Билибин переехал в подвальный этаж Академии Художеств, где разместились преподаватели.

Тяжелые условия подвальной жизни и отсутствие надлежащего питания подорвали слабые силы Билибина. Он отказался эвакуироваться в глубь России и продолжал все время работать над серией декоративных панно, объединенных общей темой – «Богатыри». Последней его работой была иллюстрация к былине «Дюк Степанович». Это был подробный подготовительный рисунок, который надо было покрыть акварелью, но он так и остался только в карандаше. Чувствуя, что силы его оставляют, Билибин поставил под верхней кнопкой, удерживавшей бумагу на доске, восьмиконечный крест. Это был последний штрих, «последнее прости» художника.

Билибин скончался в нось с 7 на 8 февраля 1942 года.

Все произведения Билибина объединяет одно неизменное качество – исключительное мастерство. Что бы не делал Билибин, он всегда остается подлинным мастером своего дела. Долгими днями «вытачивал» он нужные ему детали, не допуская ничего недоделанного. Работы Билибина учат уважению к труду и ответственности за каждую линию, за каждый узор. Но дело, конечно, не в одном мастерстве. Во всех работах Билибина видна любовь его к древнему миру России, и любование этим миром он пронес через всю свою жизнь.

Билибин видел мир в неисчислимых узорах, сплетающихся в жизненных формах. Пленительна его мечта о счастье, об использовании в жизни всяких образов красоты. Кто хранит в себе молодость души, тот найдет в работах Билибина радость. Как книжный график и театральный художник, он должен был перерабатывать впечатления природы в особые стилистические формы и в связи с этим элемент чувства нередко подчинялся у него рациональным началам. Исключительный вкус, культурность и обширные знания никогда не сводили его работы на уровень рассудочности.

В начале своей деятельности Билибин писал: «Народное искусство не государственно, но национально; так же национально, как родная речь, которой пользовались и Иван Грозный, и Пушкин.

Национализм есть мощь народная, но только, если понимать его так, что он основан на инстинктивной и бессознательной любви к лучшим духовным проявлениям нации, а не на приверженности к ее случайной внешней оболочке».