Русские художники

Евгений Климов (Канада)

Иконописец XV века

Цареградский епископ, приехав в Москву и слыша всюду толки о великом русском подвижнике – преп. Сергии Радонежском – с удивлением восклицал: «Како может в сих странах таков светильник явитися?»

В.Ключевский

Трудную эпоху переживала Русь в 14-м веке. Над ее территорией, кроме Новгорода и Пскова, господствовали татары. Третье и четвертое поколение русских людей не видело надежд на освобождение, всеми овладела апатия, охватывало чувство оставленности Руси Богом. В такой атмосфере духовного уныния раздавался все-же голос представителей православной церкви, призывавший народ не терять веру в избавление от татарского ига и напоминавший о необходимости объединения всех частей Руси для успешной борьбы с монголами.

Среди лиц православной церкви выделялись в конце 14-го века митрополит Московский Алексий, преподобный Стефан Пермский и преподобный Сергий Радонежский. Последний стал особенно близок душе русского человека. В нем жила просветленность сердца, которая влекла к нему людей. Он не оставил никаких письменных поучений, но учил примером своей жизни, был безгневен и стремился силою любви вести человека к нравственному совершенству. Летописец о нем писал: «Не хотяше же святый при жизни славы». Преп. Сергий учил видеть свет в душе человека и светлое начало в мире. В библиотеке основанного им монастыря, который стал местом паломничества русских людей, было уже при жизни преп. Сергия много древних рукописей, таких, как сочинения Григория Богослова, Исаака Сирина, Иоанна Лествичника и др. Все они указывали пути к источникам высокого творчества, к царству любви.

Вместе с религиозным проникновением в основы жизни преп. Сергий видел исторические пути Московской Руси. Он «вдохнул в русских людей (по словам В.Ключевского) чувство нравственной бодрости, духовной крепости. Он поднял дух родного народа, вдохнул веру в свое будущее. Он дал почувствовать своему народу, что не все доброе в нем погасло и замерло».

Воздействие такого человека на современников было огромно. К словам преп. Сергия прислушивались не только монахи его монастыря, но стекавшиеся со всех концов Руси люди, которые находили в указаниях преподобного духовное ободрение. Великий князь Московский Димитрий Иванович «Донской» был также близок к преп. Сергию и часто советовался с ним. Двое сыновей великого князя – Василий и Юрий – были крестниками преп. Сергия.

События тех лет были далеки от спокойной жизни, требовалась особая стойкость души преп. Сергия, которая могла противостоять отчаянию людей. В 1380 году надвинулись на Русь татарские полчища под водительством хана Мамая. На защиту родины стало ополчение, во главе которого был князь Димитрий Иванович. Его ободрил перед битвой преп. Сергий и предсказал ему конечную победу над татарами. Но знаменитая Куликовская битва не обеспечила Русь от новых монгольских разорений; она показала, однако, возможность борьбы с сильным врагом и разрушила легенду о непобедимости татар. Уже через два года, в 1382 году, полчища татар доходят до Москвы, сжигают ее, а в 1395 году подступает снова орда хана Тамерлана.

В эти грозные годы складывалась жизнь молодого иконописца Андрея Рублева. Биографические сведения о его деятельности очень скудны. Условно принято считать, что родился он в 1360 году. Есть предположения, что юные годы он провел в Троице-Сергиевом монастыре и мог еще застать в живых самого преп. Сергия, который скончался в 1392 году. Из Троицкого монастыря Рублев перешел в Спасо-Андроников монастырь под Москвой. Москвичей поражал тогда своей живописной и иконописной работой приезжий византийский мастер Фоеофан Грек. Заметил Феофана Грека, конечно, и Рублев. Москвичам казалось необычным, что Феофан Грек во время росписи церквей не заглядывал в образцы, а свободно писал фигуры и лики святых. Ветхозаветные пророки в его изображении властно предостерегали от зла и сурово осуждали грешников. В искусстве Феофана Грека чувствовалась стихийная сила и драматическое восприятие им мира.

Раньше считали Рублева учеником и последователем Феофана Грека; но выводить благостное, спокойное и поэтичное творчество Рублева из страстных и напряженных работ приезжего византийца оказалось невозможным. Мир Феофана Грека остался Рублеву чуждым. Для определения характера творчества Рублева надо вспомнить заветы преп. Сергия – смиренную кротость и тишину души – которые воплотились в его живописи.

Вперыве имя Рублева упоминается в летописи под 1405 годом: «Начаша подписывати церковь каменную Святое Благовещение на князя великого дворе ... а мастеры бяху Феофан иконник Гречин да Прохор старец с Городца, да чернец Андрей Рублев, да того же лета и кончаша». Рублев указан здесь последним, ибо из названных в летописи трех мастеров он был, по-видимому, самым молодым.

Под «росписью» церкви понималась тогда не только фресковая живопись на стенах, но и создание всех икон иконостаса. Пожар 1547 года уничтожил стенную живопись Благовещенского собора в Москве, но, к счастью, уцелели иконы иконостаса, правда, в сильно поврежденном виде. Иконостас, каким мы его встречаем в русских православных храмах, сложился к 15-му веку в весьма внушительную живописную стену с пятью рядами икон, которая отделяла алтарь – символ мира небесного – от помещения для молящихся – символ мира земного. В иконах иконостаса выражалась идея заступничества Богоматери, Иоанна Крестителя, апостолов, архангелов за род людской на Страшном Суде перед Господом Вседержателем. Все они молят Христа простить грехи людей. Есть внутренняя закономерность в цельности иконостаса. Глаз молящегося вместе с изображенными фигурами устремляется к величественному Спасу-Вседержителю. Три иконы над Царскими Вратами – Богоматерь, Спаситель и Иоанн Креститель – называются «Деисус», что значит «моление», отчего весь ряд этих икон получил название «деисусного ряда». Важность этих икон сознавалась самими иконописцами. К старшему и наиболее почитаемому из трех мастеров – Феофану Греку – надо отнести работу над иконами деисусного ряда в Благовещенском соборе. Иконы праздников писали Прохор с Городца и Андрей Рублев. С полной достоверностью установить, которые из икон писал Прохор, а которые Рублев, довольно трудно. Надо предполагать, что более пожилой Прохор придерживался строже к традиции византийских мастеров, а его сподвижник, Андрей Рублев, писал более мягко, привлекая взор согласованностью красок и композиционным единством. Из икон Благовещенского собора Рублеву приписываются: «Благовещение», «Рождество Христово», «Сретение», «Крещение», «Преображение», «Воскрешение Лазаря», «Вход Господень во Иерусалим». Во всех этих иконах заметно большое мастерство и благородная певучесть красок.

К началу 15-го века относятся миниатюры из Евангелия, принадлежавшего ранее боярину Хитрово. Некоторые историки русского искусства считают, что эти замечательные миниатюры (особенно символ Евангелиста Матфея – Ангел) могли быть созданы только первоклассным мастером, а таковым был тогда Андрей Рублев.

Владимирское княжество древней Руси считалось прямым наследником Киева, владимирские князья стремились к объединению Руси. Митрополичья кафедра была до 1326 года во Владимире. Особенно чтился Владимирский Успенский собор, построенный еще в 12-м веке. Он мыслился не только как кафедральный собор Владимирского княжества, но как главный храм всей Руси. В нем находилась особо чтимая икона Владимирской Божьей Матери. К 15-му веку собор пришел в полную ветхость и великий князь Московский Василий Димитриевич, крестник преп. Сергия, решил в 1408 году восстановить Успенский собор во Владимире и послать туда лучших московских мастеров. Выбор пал на Даниила Черного и на Андрея Рублева. Очевидно к 1408 году Феофана Грека и Прохора с Городца не было уже в живых. Летопись отмечает в 1408 году: «Начата бысть подписывати великая и соборная церковь Пречистая Владимирская повелением великого князя Василия Димитриевича, а мастеры Данило иконник да Андрей Рублев».

И здесь Рублев значится на втором месте, Даниил был старше его. Приступлено к росписи было 25 мая. Работала, конечно, целая артель под руководством названных мастеров. Сохранилась только часть фресок и иконы иконостаса. Пользуясь стилистическим анализом можно отличить живопись самого Рублева от живописи Даниила и их помощников. Останавливаюсь только на живописи Рублева.

В сценах «Страшного Суда» византийские мастера обычно показывали суровые наказания и страх людей, ожидающих возмездия, а присутствующих апостолов изображали бесстрастно-величавыми. Живопись в Успенском соборе подчеркивает надежду грешников на милость Господа и показывает заступничество апостолов за грешных людей. Можно увидеть в лицах апостолов русские черты. Проницательные и добрые глаза апостолов Иоанна, Матфея светятся любовью и надеждой, и весь их мудрый облик дышит спокойствием, которого не было во фресках Феофана Грека. Между головами апостолов видны головы ангелов. Они наблюдают за происходящим и скорбят о грешниках, и ждут их помилования. «Светлая печаль» ангельских ликов облеклась в поэтическую форму и достигла той красоты, которая встречается только на вершинах искусства. Рублев написал также фреску «Лики праведных жен», где мерно и величаво шествует группа женщин, среди них царицы Екатерина и Александра, а также св. Мария Египетская. Лицам придан идеальный тип женщин нравственной чистоты, к кооторой призывал своим искусством Рублев.

Иконостас Успенского собора во Владимире один из самых грандиозных в истории церковного строительства древней Руси и должен был производить мощное впечатление. Иконы деисусного ряда больше трех метров высоты. Фигуры апостолов и святителей более монументальны, чем на деисусных иконах Феофана Грека в Благовещенском соборе в Москве. Рублев умеет одним цветом объединять большие плоскости, а это позволяет уже издали видеть фигуры; сдержанность красочных сочетаний вносит в иконы благородную строгость. Как в стенной живописи, так и в иконах Успенского собра проявился огромный дар Рублева – живописца и декоратора, не говоря уже о пронизанности его работ высокими духовными задачами.

Когда Рублев и Даниил со всей артелью расписывали Успенский собор во Владимире, татары под водительством хана Едигея подступили к Москве, разорили весь край и сожгли Троице-Сергиев монастырь. А через два года, в 1410 году, внезапному нападению татар подвергся Владимир. Татары проникли в Успенский собор и замучили священника о.Патрикея, требуя у него церковную казну. Где был в эти годы Рублев и что он делал – неизвестно, но страшные события должны были горестно отозваться в его душе.

Князь Юрий Димитриевич, сын «Донского», получил княжеский надел в Звенигороде. Украшая свой храм, князь хотел видеть в нем иконы мастера, близкого по духе его крестному отцу – преп. Сергию. Рублев был привлечен к работе по украшению звенигородской Успенской церкви. В Звенигороде были обнаружены уже после революции три иконы из деисусного ряда иконостаса Успенской церкви. Они сильно пострадали от времени, но и в таком ущербном виде производят незабываемое впечатление. Взгляд Спасителя на иконе из Звенигорода проникновенно мудрый. Спокойно смотрит Христос и, зная людские прегрешения, не теряет все же к людям любви. Это не карающий Судия, но милостивый Вседержитель. На другой иконе изображен Архангел Михаил, ласковый и нежный. На третьей иконе изображен апостол Павел, серьезный и задумчивый. Звенигорордские иконы выразили основную идею русского иконостаса – идею милосердия и сердечного внимания к человеку.

Жизнеописание Андрея Рублева составлено через много лет после его смерти; в него вошли воспоминания современников, удивлявшихся сосредоточенности и скромности мастера. В иконописном подлиннике 17-го века есть запись, гласящая:

«Преподобный Андрей Радонежский иконописец прозванием Рублев, писаше многие святые иконы, чудно зелы и украшены. Бе той Андрей прежде живяше в послушании преподобного отца Никона Радонежского. Той повеле ему при себе написати образ Пресвятые Троицы, в похвалу отцу своему святому Сергию Чудотворцу. Последи же живяше в Андроникове монастыре, со другом своим Даниилом, и зде скончася».

Преп. Никон стал игуменом Троицкого монастыря после смерти преп. Сергия и заботился о том, чтобы восстановить монастырь, разрушенный татарами. Над могилой преп. Сергия был возведен Троицкий собор и сюда предназначалась икона «Троица». Мать преп. Сергия посвятила своего сына Пресвятой Троице, сам преп. Сергий основал обитель в честь Пресвятой Троицы. Игумен монастыря, преп. Никон, старался хранить память об основателе обители.

Рублев возвращался в дорогой ему по воспоминаниям юных лет монастырь как опытный и мудрый иконописец. Все, заложенное в душу мастера преп. Сергием, ждало своего проявления и через много лет дождалось. В память своего духовного наставника Рублев написал чудесный образ Троицы около 1420 года.

Библейское сказание о явлении трех ангелов Аврааму и Сарре под дубом Мамврийским стало в иконописи формой изображения Троицы, то есть Бога-Отца, Сына и Святого Духа. Ветхозаветные три ангела одно из первых указаний Библии на троичность Божества. Икона «Троица» работы Рублева не показывает фигур Авраама и Сарры, как это бывало на византийских иконах и у Феофана Грека; нет даже стола с посудой и угощениями. Вместо стола представлен алтарный престол и на нем жертвенная чаша с головой тельца. О том, что здесь показан престол, указывает выемка для св. Мощей, как это принято в православных церквах. Средний и левый ангелы благословляют чашу, а правый ангел готовится ее принять, смиренно склоняясь перед высшей волей Отца. Идея жертвы, когда Бог-Отец посылает Своего Сына испить жертвенную чашу во имя спасения человечества, прочитывается при всматривани в икону, и чем больше на нее смотришь, тем больше приковывает она к себе внимание. Сначала захватывают нежные, певучие краски, ритм всей композиции, затем замечаешь, что фигуры ангелов включены в воображаемый круг, а круг есть символ вечности, в нем нет ни начала, ни конца; размещение ангелов в круге столь естественно, что воспринимается как единственно возможное. В иконе показаны дом Авраама в виде античной постройки и дуб Мамврийский, но они даны как дополнение, подчиненное основной идее. Через Византию дошли до Руси отклики эллинистического мира, они прозвучали в творчестве Рублева. Лики трех ангелов тождественны, но в этом и есть смысл «единства и троичности». Центральный ангел на иконе написан в ярких тонах: взор привлекается к темно-вишневому цвету рукава и лазоревому цвету гиматия. Отзвуки лазоревого цвета имеются на одеждах двух других ангелов, что живописно объединяет все три фигуры. «Общение ангелов безмолвно, оно только мысленное» говорит Н.А.Демина, исследователь творчества Рублева.

Высшая божественная истина открылась Рублеву в тихой и светлой гармонии, а не в бурных контрастах и борьбе, как это бывало в творчестве Феофана Грека.

Преп. Никон просил еще Даниила и Рублева расписать Троицкий собор в Троице-Сергиевой лавре и написать иконы для иконостаса. Роспись не сохранилась, а в иконах трудно определить, что писал Даниил, что – Рублев. Иконостас Троицкого собора не такой грандиозный, как в Успенском соборе во Владимире.

Что известно о последних годах жизни престарелого Рублева? Он вернулся в Андроников монастырь, расписывал и тут церковь Спаса. В рукописи 16-го века есть миниатюра, изображающая Рублева во время работы над образом Спаса на стене Спасского собора Андроникова монастыря. Рисунок не претендует на изображение реальной действительности, но в нем видны уважение и любовь со стороны братии монастыря к старому иконописцу.

В житии преп. Никона говорится, что Рублев дожил до глубокой старости – «седины честны имея». Недавно установлена дата его кончины – 29 января 1430 года. Предание рассказывает, что после смерти Рублев явился во сне своему другу Даниилу, с которым жил и работал вместе долгие годы, явился «светел и радостен» и звал последовать в «вечное блаженство». Слова предания соответствуют характеру произведений Рублева, всегда пронизанных светом и теплом сердца.

«Если сущность православия составляют любовь и лицезрение духовной красоты, - говорит о. Сергий Булгаков, - то благодаря искусству Рублева православное учение получило свое художественное прославление».

Последователь преп. Сергия, инок Кирилло-Белозерского монастыря Нил Сорский, учил о том, чтобы в душу человека не входили печаль и уныние: «... Люта эта страсть и тягостна. Когда волны уныния поднимаются в нашей душе, теряет человек в это время надежду когда-либо избавиться от них».

Так и иконы Андрея Рублева не дают права на уныние и вселяют надежду на светлое будущее русского искусства.