Авторы

Юрий Абызов
Виктор Авотиньш
Юрий Алексеев
Юлия Александрова
Мая Алтементе
Татьяна Амосова
Татьяна Андрианова
Анна Аркатова, Валерий Блюменкранц
П. Архипов
Татьяна Аршавская
Михаил Афремович
Василий Барановский
Вера Бартошевская
Всеволод Биркенфельд
Марина Блументаль
Валерий Блюменкранц
Александр Богданов
Надежда Бойко (Россия)
Катерина Борщова
Мария Булгакова
Ираида Бундина (Россия)
Янис Ванагс
Игорь Ватолин
Тамара Величковская
Тамара Вересова (Россия)
Светлана Видякина
Светлана Видякина, Леонид Ленц
Винтра Вилцане
Татьяна Власова
Владимир Волков
Валерий Вольт
Константин Гайворонский
Гарри Гайлит
Константин Гайворонский, Павел Кириллов
Ефим Гаммер (Израиль)
Александр Гапоненко
Анжела Гаспарян
Алла Гдалина
Елена Гедьюне
Александр Генис (США)
Андрей Германис
Андрей Герич (США)
Александр Гильман
Андрей Голиков
Борис Голубев
Юрий Голубев
Антон Городницкий
Виктор Грецов
Виктор Грибков-Майский (Россия)
Генрих Гроссен (Швейцария)
Анна Груздева
Борис Грундульс
Александр Гурин
Виктор Гущин
Владимир Дедков
Оксана Дементьева
Надежда Дёмина
Таисия Джолли (США)
Илья Дименштейн
Роальд Добровенский
Оксана Донич
Ольга Дорофеева
Ирина Евсикова (США)
Евгения Жиглевич (США)
Людмила Жилвинская
Юрий Жолкевич
Ксения Загоровская
Евгения Зайцева
Игорь Закке
Татьяна Зандерсон
Борис Инфантьев
Владимир Иванов
Александр Ивановский
Алексей Ивлев
Надежда Ильянок
Алексей Ионов (США)
Николай Кабанов
Константин Казаков
Имант Калниньш
Ирина Карклиня-Гофт
Ария Карпова
Валерий Карпушкин
Людмила Кёлер (США)
Тина Кемпеле
Евгений Климов (Канада)
Светлана Ковальчук
Юлия Козлова
Андрей Колесников (Россия)
Татьяна Колосова
Марина Костенецкая, Георг Стражнов
Марина Костенецкая
Нина Лапидус
Расма Лаце
Наталья Лебедева
Димитрий Левицкий (США)
Натан Левин (Россия)
Ираида Легкая (США)
Фантин Лоюк
Сергей Мазур
Александр Малнач
Дмитрий Март
Рута Марьяш
Рута Марьяш, Эдуард Айварс
Игорь Мейден
Агнесе Мейре
Маргарита Миллер
Владимир Мирский
Мирослав Митрофанов
Марина Михайлец
Денис Mицкевич (США)
Кирилл Мункевич
Николай Никулин
Тамара Никифорова
Сергей Николаев
Виктор Новиков
Людмила Нукневич
Константин Обозный
Григорий Островский
Ина Ошкая
Ина Ошкая, Элина Чуянова
Татьяна Павеле
Ольга Павук
Вера Панченко
Наталия Пассит (Литва)
Олег Пелевин
Галина Петрова-Матиса
Валентина Петрова, Валерий Потапов
Гунар Пиесис
Пётр Пильский
Виктор Подлубный
Ростислав Полчанинов (США)
Анастасия Преображенская
А. Преображенская, А. Одинцова
Людмила Прибыльская
Артур Приедитис
Валентина Прудникова
Борис Равдин
Анатолий Ракитянский
Глеб Рар (ФРГ)
Владимир Решетов
Анжела Ржищева
Валерий Ройтман
Яна Рубинчик
Ксения Рудзите, Инна Перконе
Ирина Сабурова (ФРГ)
Елена Савина (Покровская)
Кристина Садовская
Маргарита Салтупе
Валерий Самохвалов
Сергей Сахаров
Наталья Севидова
Андрей Седых (США)
Валерий Сергеев (Россия)
Сергей Сидяков
Наталия Синайская (Бельгия)
Валентина Синкевич (США)
Елена Слюсарева
Григорий Смирин
Кирилл Соклаков
Георг Стражнов
Георг Стражнов, Ирина Погребицкая
Александр Стрижёв (Россия)
Татьяна Сута
Георгий Тайлов
Никанор Трубецкой
Альфред Тульчинский (США)
Лидия Тынянова
Сергей Тыщенко
Павел Тюрин
Михаил Тюрин
Нил Ушаков
Татьяна Фейгмане
Надежда Фелдман-Кравченок
Людмила Флам (США)
Лазарь Флейшман (США)
Елена Францман
Владимир Френкель (Израиль)
Светлана Хаенко
Инна Харланова
Георгий Целмс (Россия)
Сергей Цоя
Ирина Чайковская
Алексей Чертков
Евграф Чешихин
Сергей Чухин
Элина Чуянова
Андрей Шаврей
Николай Шалин
Владимир Шестаков
Валдемар Эйхенбаум
Абик Элкин
Фёдор Эрн
Александра Яковлева

Уникальная фотография

Рижская частная русская практическая гимназия

Рижская частная русская практическая гимназия

Царь и Байба

Виктор Подлубный

«Ves.LV»

14.03.2013

08_istorija-2Для начала надобно пояснить, как это император Николай Первый Павлович стал дедушкой первой латышской Атмоды.

Для этого надо бы напомнить, что чисто формально латышские крестьяне указом русского императора были освобождены от крепостной зависимости еще в 1818 году. Напомним заодно, что русский крестьянин столь же формально был освобожден от крепостного рабства лишь в 1861 году.

Землю после освобождения латышскому крестьянину дозволялось арендовать у немецких баронов, которым, в свою очередь, на решение далекого Петербурга было глубоко наплевать. А потому еще лет десять между баронами и их крестьянами сохранялся статус–кво, получивший название «временного состояния».

Тем не менее к 1830 году лифляндские и курляндские крестьяне уже пользовались гражданскими свободами, становились полноправными членами волостных обществ, получив паспорта и право обращаться в суд. И это в насквозь крепостнической России, где рабству суждено было сохраняться еще целых 30 лет!

Коль скоро речь у нас пойдет про Атмоду, то ее самые первые ростки проклюнулись в правление императора Николая Павловича, и к тому же с его подачи! Сему факту есть масса документальных подтверждений и точная историческая датировка. Произошло это во время так называемых Цесвайнских волнений 1831 года. Эти волнения стали первым в истории Российской империи выступлением крестьян против всесильного помещика–барона, завершившиеся, ко всеобщему удивлению, полной победой латышских крестьян. О чем советская историография почему–то мало писала (потому как не русские крестьяне, наверное…).

Естественно, барон тех крестьян мог бы по стенке своего замка размазать или батогами запороть насмерть, да не дал император Николай Павлович — тот самый, который остался в истории душителем восстания декабристов, за что получил прозвище Палкин…

А дело было так. В апреле того 1831 года 278 крестьян лифляндского барона Вульфа заявили управляющему, что отказываются сутки напролет горбатиться на барской земле, поскольку они по указу царя теперь свободны. Пусть барон дает им землю в аренду, а уж они за нее будут расплачиваться урожаем или деньгами — как договорятся.

Управляющий усмехнулся и привычно вызвал войска. Уездный судья под охраной целого батальона привычно выявил зачинщиков. Их традиционно выпороли и приговорили к отправке на каторгу в Сибирь.

08_istorija-1Но слухи о событиях в Цесвайне каким–то образом дошли до императора. И тот решение уездного судьи неожиданно отменил! И приказал тщательным образом расследовать причины крестьянского недовольства. И доложить ему об этих причинах лично!

И вот тут–то произошло невиданное доселе: лифляндский гражданский губернатор Фелькерзам стал вызывать к себе цесвайнских крестьян по одному и выслушивать их претензии. На основании тех претензий Цесисский уездный суд принял неслыханное решение: барону Вульфу предписывалось возместить своим крестьянам моральный ущерб. И выдать это возмещение деньгами! О чем и доложили в Петербург.

А генерал–губернатор Лифляндии фон Пален, будучи сам крупным лифляндским помещиком, вынужден был под давлением Петербурга опубликовать и развесить приговор Цесисского суда по всей нынешней Видземе, причем на трех языках: на государственном, на немецком (для баронов) и, что было невиданным делом, на латышском (для крестьян).

Сам барон Вульф сидел несколько в стороне от событий — в своем имении в Аумейстери. А потому не сразу понял, что к чему, и настрочил жалобу в сенат на «противоправные действия гражданского и военного губернаторов». Сидевшие в сенате такие же богатые помещики барону искренне посочувствовали, но, зная настроение и крутой нрав императора, сунули жалобу под сукно, а через десять лет дело прекратили по истечении срока давности.

И остался наш барон с носом!

Зато латыши поняли: с деспотией можно бороться. Надо только делать это по уму, а для этого надо знать, как. И стали посылать своих сыновей учиться в университеты. И они, те сыновья, стали потом отцами первой Атмоды.

* * *

Спроси у кого, где то Аумейстери с имением одного из самых могущественных и самых богатых родов Лифляндии, мало кто ответит. А посему расскажу и покажу, чем историческое Аумейстари знаменито сегодня, чем красиво и чем богато.

Но сначала — о Байбе Розенберге, нынешней хозяйке Аумейстери. Она не баронесса, не наследница, нет. Простая женщина, в советские годы — комсомолка. Земли эти ей на блюдечке с голубой каемочкой не вернули, нет. Она их выкупила из любви к нашему богатому историческому наследию и из благородного желания не утратить его насовсем. Потому как она из тех латышей, которые желают всяким славным прошлым своей земли гордиться, а для этого не жалеют сил и средств для сохранения предмета гордости.

Родовое имение фон Вульфов стоит здесь с 1533 года. Так что жили бароны здесь давно, несколько веков, жестко судьбами тысяч латышей распоряжались. Снаружи имение уже приведено Байбой в порядок, покрашено, но внутри все ужасно. Поскольку через имение прошлись солдаты двух мировых войн, а при советской власти там было колхозное общежитие со всеми вытекающими (и продолжающими вытекать) последствиями.

Бароны Вульфы во многих поколениях упокоились здесь же неподалеку, в километре от имения, на фамильном кладбище, которое после Первой и Второй мировых войн люди разорили до совершеннейшего безобразия. Могилы вскрыты и разграблены все до единой!..

Сам поселок Аумейстери к концу советской власти пришел в запустение и обнищал так, что казалось, дальше нельзя. Оказалось, можно: за годы правления национальной власти местечко Аумейстери обнищало в ноль… Хотя места эти красивейшие! Жить бы да жить, облагораживая землю своим трудом, а приходится латышам посреди такой–то красоты с трудом выживать.

Что первым делом сделала бывшая комсомолка Байба? Она восстановила то, что можно было восстановить с наименьшими затратами — дом управляющего имением. Дом, который был когда–то солиден и крут даже на фоне барского имения. В годы ЛССР в нем были поликлиника и больничка. В первые годы годы последней Атмоды все быстро разворовали…

Байба дом реанимировала, все внутри вычистив и отреставрировав, дав округе несколько рабочих мест. И потянулись в отреставрированный дом гости, и прежде всего рижская художественная интеллигенция (богема), для которой чем подальше от Риги, тем душе и глазу милее, поскольку в Риге все уже как–то не то, все как–то не так… Старинные стены дома стали принимать выставку за выставкой, вернисаж за вернисажем. Одной из первых была развернута персональная выставка мэтра латышской живописи Яниса Анманиса. Здесь проводили плэнер художники группы S??i — Z?mes из Екабпилса. Проводил мастер–классы один из старейших латышских художников Мартиньш Даболиньш, добросовестно передавая местным детям мастерство портретной живописи.

Дети замечательные — небогато одетые, во всех смыслах чистые, городом не испорченные. Удивительно, но половина из них еще ни разу в Риге не бывали. И моря не видали. А на мой вопрос: «Ребята, а кто из вас бывал в России?» робко поднялась одна ручка хрупкой девочки, которая сказала: «Мы были в Эстонии, на берегу большого озера, и учитель показал нам на другой берег и сказал, что там Россия».

Но на вернисажах в латвийской глубинке и на детях из той же глубинки не заработаешь… Ни художник не заработает, ни Байба. А потому реставрация родового имения фон Вульфов идет крайне медленно. От государства помощи никакой. Все — только своими силами. А потому финиш реставрационных работ еще ох как не скоро.

Помогают Байбе только ее упрямый характер и вера. Вернее, две веры. Первая вера в… болотную грязь. Болото — в 300 метрах от имения фон Вульфов. Болото проверенное, в том смысле, что проведен полный биохимический анализ его содержимого. И оно оказалось точно таким, как в Кемери и Балдоне. То есть бесценным.

А вторая вера — в будущее туристической программы «Крепости, замки и дворцы Ливонии», о которой не раз уже рассуждали на разного рода международных туристических конференциях. Аумейстери вполне могло бы стать местом ночлега туристических групп, едущих из Эстонии перед их заездом в Руйиену, Цесис и Сигулду. Дом готов принять гостей, но во всеобщем безденежье программа с места так и не сдвинулась.

Вот и весь рассказ про то место в Видземе, где родилась самая первая Атмода. Вы спросите, так где же это? Это далеко. И одновременно не очень, поскольку страна у нас небольшая. Километров 120 по псковскому шоссе, а потом еще с десяток километров налево, вглубь