Авторы

Юрий Абызов
Виктор Авотиньш
Юрий Алексеев
Юлия Александрова
Мая Алтементе
Татьяна Амосова
Татьяна Андрианова
Анна Аркатова, Валерий Блюменкранц
П. Архипов
Татьяна Аршавская
Михаил Афремович
Вера Бартошевская
Василий Барановский
Всеволод Биркенфельд
Марина Блументаль
Валерий Блюменкранц
Александр Богданов
Надежда Бойко (Россия)
Катерина Борщова
Мария Булгакова
Ираида Бундина (Россия)
Янис Ванагс
Игорь Ватолин
Тамара Величковская
Тамара Вересова (Россия)
Светлана Видякина, Леонид Ленц
Светлана Видякина
Винтра Вилцане
Татьяна Власова
Владимир Волков
Валерий Вольт
Константин Гайворонский
Гарри Гайлит
Константин Гайворонский, Павел Кириллов
Ефим Гаммер (Израиль)
Александр Гапоненко
Анжела Гаспарян
Алла Гдалина
Елена Гедьюне
Александр Генис (США)
Андрей Герич (США)
Андрей Германис
Александр Гильман
Андрей Голиков
Юрий Голубев
Борис Голубев
Антон Городницкий
Виктор Грецов
Виктор Грибков-Майский (Россия)
Генрих Гроссен (Швейцария)
Анна Груздева
Борис Грундульс
Александр Гурин
Виктор Гущин
Владимир Дедков
Надежда Дёмина
Оксана Дементьева
Таисия Джолли (США)
Илья Дименштейн
Роальд Добровенский
Оксана Донич
Ольга Дорофеева
Ирина Евсикова (США)
Евгения Жиглевич (США)
Людмила Жилвинская
Юрий Жолкевич
Ксения Загоровская
Евгения Зайцева
Игорь Закке
Татьяна Зандерсон
Борис Инфантьев
Владимир Иванов
Александр Ивановский
Алексей Ивлев
Надежда Ильянок
Алексей Ионов (США)
Николай Кабанов
Константин Казаков
Имант Калниньш
Ирина Карклиня-Гофт
Ария Карпова
Валерий Карпушкин
Людмила Кёлер (США)
Тина Кемпеле
Евгений Климов (Канада)
Светлана Ковальчук
Юлия Козлова
Андрей Колесников (Россия)
Татьяна Колосова
Марина Костенецкая, Георг Стражнов
Марина Костенецкая
Нина Лапидус
Расма Лаце
Наталья Лебедева
Димитрий Левицкий (США)
Натан Левин (Россия)
Ираида Легкая (США)
Фантин Лоюк
Сергей Мазур
Александр Малнач
Дмитрий Март
Рута Марьяш
Рута Марьяш, Эдуард Айварс
Игорь Мейден
Агнесе Мейре
Маргарита Миллер
Владимир Мирский
Мирослав Митрофанов
Марина Михайлец
Денис Mицкевич (США)
Кирилл Мункевич
Тамара Никифорова
Сергей Николаев
Николай Никулин
Виктор Новиков
Людмила Нукневич
Константин Обозный
Григорий Островский
Ина Ошкая
Ина Ошкая, Элина Чуянова
Татьяна Павеле
Ольга Павук
Вера Панченко
Наталия Пассит (Литва)
Олег Пелевин
Галина Петрова-Матиса
Валентина Петрова, Валерий Потапов
Гунар Пиесис
Пётр Пильский
Виктор Подлубный
Ростислав Полчанинов (США)
А. Преображенская, А. Одинцова
Анастасия Преображенская
Людмила Прибыльская
Артур Приедитис
Валентина Прудникова
Борис Равдин
Анатолий Ракитянский
Глеб Рар (ФРГ)
Владимир Решетов
Анжела Ржищева
Валерий Ройтман
Яна Рубинчик
Ксения Рудзите, Инна Перконе
Ирина Сабурова (ФРГ)
Елена Савина (Покровская)
Кристина Садовская
Маргарита Салтупе
Валерий Самохвалов
Сергей Сахаров
Наталья Севидова
Андрей Седых (США)
Валерий Сергеев (Россия)
Сергей Сидяков
Наталия Синайская (Бельгия)
Валентина Синкевич (США)
Елена Слюсарева
Григорий Смирин
Кирилл Соклаков
Георг Стражнов
Георг Стражнов, Ирина Погребицкая
Александр Стрижёв (Россия)
Татьяна Сута
Георгий Тайлов
Никанор Трубецкой
Альфред Тульчинский (США)
Лидия Тынянова
Сергей Тыщенко
Михаил Тюрин
Павел Тюрин
Нил Ушаков
Татьяна Фейгмане
Надежда Фелдман-Кравченок
Людмила Флам (США)
Лазарь Флейшман (США)
Елена Францман
Владимир Френкель (Израиль)
Светлана Хаенко
Инна Харланова
Георгий Целмс (Россия)
Сергей Цоя
Ирина Чайковская
Алексей Чертков
Евграф Чешихин
Сергей Чухин
Элина Чуянова
Андрей Шаврей
Николай Шалин
Владимир Шестаков
Валдемар Эйхенбаум
Абик Элкин
Фёдор Эрн
Александра Яковлева

Уникальная фотография

Маргарита Морозова (Салтупе) с одноклассницами, конец 1920-х годов

Маргарита Морозова (Салтупе) с одноклассницами, конец 1920-х годов

«Он такой же, как океан...»

Наталья Лебедева

Сегодня, 4 июля 2022

Утрата

На 86-м году жизни ушел в Вечность выдающийся латвийский художник, живописец, график, скульптор и дизайнер, профессор Балтийской международной академии Артур Петрович Никитин

Щедрость патриарха

Его не очень волновали в жизни всякие регалии, но все же он – член Союза художников Латвии, Заслуженный деятель искусств ЛР и ее почетный гражданин. А уж работы у него покупали целыми выставками, особенно за границей.

Я знала Артура Петровича много лет – да кто его не знал?.. Он всегда говорил необщим языком – как в своих работах, так и в оценках происходящего, истории. Был по-хорошему вольнодумец. И это всегда привлекало к нему сердца. Даже свой альбом работ - из последних – назвал «Я – человек свободный».

Столь же свободен он был в своей технике, тематике работ, образному ряду. Его занимала и бессмертная литературная классика, которую он активно иллюстрировал – Пушкин, Оскар Уайльд, Куприн, Чехов, «Дон-Кихот» Сервантеса, «Мастер и Маргарита» Булгакова... Он переходил от одной техники к другой, потому что, как говорил, ему надоедает делать одно и то же. Наскучила живопись или рисунок, кажутся невыразительными акварели – режет по дереву или работает в бронзе, или занимается литографией, линогравюрами, ксилографией, правда, пастель – одна из его любимых техник. В жизни он занимался и настенной росписью.

Его называли мастером Возрождения, патриархом латвийских художников. Работы Артура Петровича экспонировались на более чем 400 выставках, они хранятся в Государственной Третьяковской галерее, Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Государственном русском музее Санкт-Петербурга, Латвийском национальном художественном музее и множестве частных собраний по всему миру. Только портретов он написал, как утверждал, «наверное, больше пяти тысяч», от рыбаков до известных ученых и знаменитых художников.

Но художник всегда с трепетом относился и к творчеству коллег, делился с ними секретами и приемами, считая, что настоящий талант отличает щедрость, покупал их произведения. Однажды спас работы коллеги, которые после смерти того художника хранились в непотребном состоянии.

«Запомните мои черты...»

Словно предчувствуя свой уход, мастер назвал свою выставку, которая проходила в начале 2022-го на двух этажах пространства Digital Art House (бывший кинотеатр «Пионерис») не лаконично, как всегда, а с явным посланием  – «Спешите запомнить мои черты. Артур Никитин».

Родился художник в Ленинграде, где его мама была оперативным хирургом.

– Во время войны в блокадном Ленинграде, где мы остались, мама сделала около 2000 операций, - рассказывал Артур Петрович. - А отец, артиллерист, оборонял город. Меня вывезли из Питера в 1943-м, полуживого.

Художник утверждал, что все отлично помнит еще со своих четырех лет, но войну вспоминать не любил:

– Зачем вспоминать то, что противно человеческой природе? Я и в Общество блокадников никогда не вступал, хотя  меня постоянно звали, – зачем это все муссировать?

А после войны мама работала в Черкассах, вместе с великим хирургом Николаем Бурденко. Однажды на конференции познакомилась с не менее знаменитым Паулом Страдынем, который сманил ее в Ригу. Так мы оказались здесь.

Художник всю свою жизнь с благодарностью вспоминал своего первого педагога в художественной студии рижского Дворца пионеров – Яна Бенедиктовича Скуча:

– Он дал путевку в жизнь десяткам ныне известных творцов. У нас была такая теплая компания друзей - будущий живописец Борис Берзиньш, будущий выдающийся режиссер Гунар Пиесис, художник Семен Шегельман, который потом уехал в Канаду. А в Академии художеств мы дружили с великим скульптором Игорем Васильевым, ныне покойным.

Но прежде чем попасть в Академию художеств, Никитин окончил четыре курса медицинского института – мама настояла, известный и талантливый хирург:

– Мама была великолепным специалистом по атеросклерозу, причем не только в плане хирургическом, но и по фармакологии, защитила кандидатскую и докторскую диссертации. Мы жили на Екаба, возле нынешнего Сейма, в квартире в 164 кв. м. А потом мама уехала по приглашению в Ужгород и оставила меня одного в мои 23 года. Я бросил медицинский и поступил в Академию художеств.

Уходящая натура

На последних выставках Никитин любил показывать необычные панно, где на деревянную основу, обтянутую тканью, прикреплены некие вещи…

– Это самые последние работы  из цикла «Омули» - так называется наш хутор на границе с Эстонией. «Прогулка по зеленому лугу» и «Двери» - здесь я просто взял все эти вещи и превратил в искусство. Видите, на фрагмент старой деревянной двери от сарая я прикрепил найденную, высушенную и расписанную мной шкуру, кусок хомута, лемех, которым раньше пахали землю.

А о его картине «В Риме» я заметила, что нужно постараться, чтобы в этой абстракции увидеть Рим.

– Не скажите, – был ответ. – Абстрактное искусство – это для меня номер один, потому что в нем можно показать то, что никогда не скажешь в реальном. У него несколько этажей. Если у сюрреализма максимум два этажа, то абстракция многослойна и многозначна. В другой форме, другой философии этих вещей не выразишь. Я всегда был реалистом и остался им. Просто есть реальная форма и абстрактная.

Кто на обочине?..

О современном состоянии художественной и общественной жизни страны у ее знаменитого сына всегда были очень откровенные мнения:

– Я считаю, что у нас все проходит мимо русскоязычных художников. Хотите вы этого или нет, но обычно государство принимает участие в развитии культурного процесса. А в данном случае, когда оно заряжены только на одно оружие – националистическое - остальные никогда не будут ничего иметь. И это разрушает всю систему государства. Латыши замыкаются в своем кругу, и им становится неоткуда подпитываться. Единственная форма питания – съездить за границу, что-то увидеть и скомпилировать здесь. То есть работа «из третьих рук».

Поддерживают только нацкадры – и это очень большое заблуждение. Конечно, из бюджета получаются очень большие дотации, поэтому так называемые «художники» могут занимать площади под свои «инсталляции» (порой со свиными тушами) – это очень дорогое удовольствие. А остальные из этой культурной жизни исключаются. А это всегда сказывается «в обратную сторону». Такой перекос очень опасен для них самих. 

У власти сегодня очень меркантильные особи, которые понятия не имеют, что такое гражданственность. А человек, который отрицает свое прошлое и неблагодарен от природы, патологически болен. И знание госязыка тут ни при чем – у Райниса, которого я очень люблю, много вещей написано на русском и немецком.

Я связан со своей средой, с мощной русской культурой. Это основополагающее. И никто меня не убедит, что кто-то мне что-то здесь дал. Я не ощущаю этого ни в своем творчестве, ни в способностях ума.

Отчасти поэтому Артур Петрович оставил преподавание в Латвийской академии художеств на отделении дизайна, где воспитал много талантливых учеников, среди которых художник и поэт Владимир Новиков.

– В 80-х годах Артур преподавал нам рисунок, – вспоминает Володя. – Он был еще довольно молод, но для него всегда было характерно не свое навязывать, а заботливо растить то, что присуще именно его ученику. Никитин учил нас очень глубоко смотреть на цвет – он у него всегда сочный, неожиданный, но неизменно позитивный, что бы он ни изображал. 

Супруга Артура Петровича, Тамара, ушедшая первой, которую он и друзья всю жизнь называли Татой, сравнивала своего друга жизни с океаном:

–Он такой же – с приливами и отливами, штормами, торнадо, бризами, какими-то невероятными глубинами, а потом – какой-то удивительный покой, тишина… И такие же великолепные его краски – глубокие, вечные, сочетающие все мыслимые оттенки океана...