Русские художники

Евгений Климов (Канада)

Поиски родной красоты

Но, может быть, такого рода

Картины вас не привлекут:

Всё это низкая природа;

Изящного не много тут.

А.С.Пушкин

 

...Много нужно глубины душевной,

дабы озарить картину, взятую из

презренной жизни и возвести ее в

перл создания.

Н.В.Гоголь

 «Что написал? Разве это натура? Всё блестит, всё кидается в глаза, точно вывеска нарядная... Нас, стариков, не слушают; все на эффектах нынче помешаны... Не много нас осталось, преданных истинному искусству. Всё и везде эффект, во всем ложь».

Так говорил незадолго до смерти престарелый художник-портретист Василий Андреевич Тропинин. Всякая фальшь была для него немыслима, в поиски правдивой передачи природы Тропинин внес сердечность и теплоту, поэтому его произведения не оставляют зрителя холодным и равнодушным. В душе Тропинина не было жара титана, но был настоящий огонь, лучи которого создавали «уют» большинства его портретов и утверждали веру художника в доброе назначение человека.

Жизнь Тропинина во многом опровергает материалистическое утверждение, что «бытие определяет сознание». До 47-ми лет оставался Тропинин крепостным, но ни в одном из его полотен нельзя найти протеста, негодования или возмущения от окружавшей его жизни. Творчество Тропинина показывает, что возникновение художественного произведения нельзя объяснять только материальными причинами, в нем всегда участвует духовное, иррациональное начало.

Отец Тропинина управлял имением графа Миниха в Новгородской губерниии, где родился в 1776 году будущий художник. Когда одна из дочерей графа Миниха выходила замуж за графа Моркова и переезжала в Петербург, то вместе с приданым ей дали и всю семью Тропининых.

Маленький Вася проявлял свои художественнын наклонности с раннего детства, но граф Морков хотел видеть в способном мальчике искусного кондитера. Кулинарное обучение продолжалось несколько лет. Уступая только настойчивым просьбам родных и знакомых, граф разрешает Тропинину поступить в Академию Художеств. Профессором Тропинина стал портретист Щукин, ученик Левицкого, а среди товарищей оказался талантливый Кипренский. Надежда на заграничное пенсионерство после окончания Академии для Тропинина, как крепостного, была закрыта. Да и окончить Академию Тропинину не пришлось. В 1804 году граф Морков вызвал его на юг, в новое имение, подаренное императрицей. Как говорил впоследствии Тропинин, Украина заменила ему Италию. Занимаясь хозяйственными делами, Тропинин не бросал живописи и отдался изучению природы, быта и людей, его окружавших.

«Разве тебе у меня плохо?» - недоуменно спрашивал граф у Тропинина, - я ведь тебя не стесняю, пиши себе кого хочешь!» Приходилось художнику писать портреты всей семьи Морковых, соседей-помещиков, писать образа во вновь построенной церкви, писать бытовые сценки жизни крестьян. Граф Морков гордился своим человеком, но... не отпускал его на волю.

В 1812 году надо было спасать хозяйское добро и увозить его в глубь России. Бывая в Москве, Тропинин видел у друзей графа Моркова картины западноевропейских мастеров и даже копировал их. Тропинин продолжал упорно трудиться, близость к природе обострила восприятия, в его картинах чувствовалась уже рука опытного мастера. В 1818 году он пишет портрет своего сына Арсюши. Как будто мальчика кто-то позвал, он повернулся и смотрит в сторону. Лицо освещено, мягко развеваются светлые волосы, свободно открыт ворот курточки. Этот простой, интимный, проникнутый отеческой любовью к сыну портрет написан с необычайной свободой и непосредственностью. Портрет Арсющи один из лучших детских портретов в русской живописи.

В 1823 году граф Морков отпускает Тропинина на волю. Надо было начинать новую жизнь. Тропинину шел 48-й год. Местом своей жизни художник выбрал Москву и оставался там до конца своих дней. В том же 1823 году Тропинин посылает в Академию Художеств несколько работ, пытаясь получить звание академика. В Петербурге были поражены успехами Тропинина и даже усомнились в том, действительно ли присланные работы исполнял Тропинин. Ему было предложено написать в Петербурге портрет одного из членов Академии. Тропинин блестяще справился с задачей и получил желаемое звание академика.

Одной из посланных в Петербург картин была так называемая «Кружевница». Крепостная девушка изображена за работой над плетением кружев. Кто-то ее окликнул, она оторвалась от работы и смотрит ласково-вопросительно. Руки ее готовы каждую минуту снова взяться за работу. Тропинин передает очарование плавных движений рук, нежность девического лица и глубокую симпатию к крепостной девушке. Написана «Кружевница» в серебристых оттенках красок.

За много лет до «Записок охотника» прозвучали в русской живописи голоса любви к простому русскому человеку. Из рядового портрета «Кружевница» вырастает в жанровую картину.

В 1827 году в Москве шли коронационные торжества. Император Николай I вызвал в Москву из Михайловского Пушкина. Приятель Пушкина - Соболевский – предложил Тропинину воспользоваться пребыванием поэта в Москве и написать его портрет. Тропинин с радостью согласился. Пушкин изображен на портрете в домашнем халате, сидящим у стола. Широким шарфом перехвачен ворот рубашки. Черты независимости и свободолюбия поэта видны во всей его осанке и в повороте головы. От взора художника не ускользнули любопытные детали: Пушкин носил на указательном и на большом пальце правой руки массивные кольца и отращивал длинные ногти. Чувство уверенной свободы, как в характеристике Пушкина, так и в самом исполнении портрета, доминирует в этом прекрасном изображении поэта.

В том же 1827 году в Петербурге, друг Тропинина – Кипренский – также писал Пушкина, найдя в его облике другие стороны.

К сожалению ни у Пушкина, ни у Тропинина нет никаких указаний или воспоминаний по поводу создания этого портрета. Известен рисунок Тропинина, как первоначальный набросок и этюд красками, где написана только голова. По-видимому большой портрет Тропинин писал, пользуясь этюдом и рисунком.

За всю свою долгую жизнь (он прожил 81 год) Тропинин написал около трех тысяч портретов. Известность его становится настолько значительной, что знаменитый Брюллов отказывается писать в Москве портреты, говоря, что у Москвы есть свой мастер.

Среди моделей Тропинина фигурирует гр. Зубова, Воейков, Львов, Самарин, Мосолов, Уткин и мн. др. Попутно с портретами Тропинин пишет и жанровые картины в духе «Кружевницы». Это были однофигурные небольшие полотна – «Пряха», «Белошвейка», «Гитарист», Николаевсикй солдат», «Старуха с курицей» и др. Скромные, сердечные люди стали особенно близки Тропинину. Домовитостью, спокойствием и уютом проникнуты все тропининские образы.

Тропинин был необычайно требователен к самому себе и не подчинялся требованиям заказчиков.

«Художник, - говорил он, - должен быть хозяином своего дела. Нельзя позволять и соглашаться на все требования модели. Вот этот, например, портрет так и остался у меня. Заказчице хотелось написаться с открытой грудью и руками. Я накинул на нее соболь, чтобы скрыть безобразие старухи; она рассердилась и не взяла портрета, а я не согласился его выпустить из мастерской в неприличном виде на посмешище публики. Так я поступаю всегда и так советую делать всем художникам, а то, пожалуй, такие господа такую вывеску заставят написать, что от срама и на тот свет пойдешь...»

К концу жизни изображение лиц, одежды и вещей стало на полотнах Тропинина еще более четким, изредка переходя в излишнее внимание к деталям, но несмотря на это все работы продолжают быть согреты сердечным вниманием и исключительной правдивостью. Автопортет 1846 года дает представление о внешности Тропинина в пожилые годы. Еще крепкий, плотный старичок обращен к зрителю с приветливой улыбкой. Как и раньше, не любит он стеснений в одежде, поза его естественна и непринужденна. За фигурой художника виднеется часть кремлевских стен. Тропинин связал свой облик с видом горячо любимой им Москвы.

Непосредственных учеников у него не было, но советами его пользовались многие. Константин Маковский получил первые указания в живописи от Тропинина.

Скромное, но настоящее искусство Тропинина послужило основой для развития московской школы русской живописи. В этом его историческая заслуга, но еще ценнее то, что его картины продолжают трогать и теперь, подтверждая этим вневременное начало подлинного искусства.

 

«К особенным свойствам поэзии Пушкина, - по словам Белинского, - принадлежит его способность развивать в людях чувство изящего и чувство гуманности, разумея под эими словами бесконечное уважение к достоинству человека, как человека».

В полной мере эти слова можно отнести к творчеству Тропинина и Венецианова, который в те же годы, как и Тропинин, показал в своих картинах достойный облик крестьян и, кроме того, изображал простую русскую природу. Работы Венецианова служили свидетельством того, что незатейливая природа средней полосы России может быть прекрасным сюжетом картины.

Венецианов считал, что «художник объемлет красоту и научается выражать страсти не органическим чувством зрения, но чувством высшим, духовным, тем чувством, на которое природа не так щедра бывает».

К подобным взглядам Венецианов пришел в результате упорных трудов в области живописи и рисования.

Венецианов родился в 1780 году в Москве. Он был землемером и в 1807 году был переведен в Петербург, где стал часто посещать Эрмитаж и копировать картины старых мастеров, особенно голландской школы; голландские пейзажисты 17-го века умели находить красоту в окружающей действительности. В Эрмитаже встретился Венецианов с Боровиковским и стал его учеником. Портреты работы Венецианова значительно проще работ Боровиковского, но в них чувствуется всегда характер модели.

Подлинное лицо Венецианова складывается позднее. В 1820 году Венецианов выходит в отставку, уезжает в свое небольшое имение в Тверской губернии и отдается всецело живописи.

Более трех лет он пишет картину «Гумно» (1820-1824), где весьма точно, но суховато, показана внутренность сарая, а на переднем плане пятеро отдыхающих крестьян, в несколько застылых позах. Самый факт обращения к темам крестьянской жизни был явлением редким в те годы, и особенно метод работы только с натуры, а не по воображению у себя в мастерской, выделяли Венецианова среди других художников.

К 1820-м и 1830-м годам относятся картины «На пашне», «На жатве», «Спящий пастушок», «Захарка», «Помещица, занятая хозяйством» и др.

В картинах «На пашне», «Спящий пастушок» поэтически представлена скромная русская природа с открывающейся далью полей, нежным небом,

Эти бедные селенья,

Эта скудная природа –

Край родной долготерпенья,

Край ты русского народа!

Не случайно вспоминаются эти слова Тютчева, как и другие:

Не то, что мните вы, природа;

Не слепок, не бездушный лик –

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык...

Этим внутренним чувством любви к природе проникнуты картины Венецианова. Быть может изображения крестьян еще немного театральны и идеализированы, но среди них есть и такие непосредственные и живые фигуры, как «Захарка» (1825 г.) с топором на плече,пытливо всматривающийся своими детскими глазами в окружающее. Курносое лицо, толстые губы говорят о совершенной неприкрашенности в изображении крестьянского мальчика.

В картине «Помещица, занятая хозяйством» Венецианов показал уютную комнату с мебелью красного дерева, где за столом сидит хозяйка и задает «дневной» урок – пряжу крепостным девушкам. Эта патриархальная сцена, пронизанная светом, льющимся из окна, дает изображение дома самого художника и близких ему лиц.

У Венецианова в деревне образовалась школа. В 1824 году картина Венецианова «Гумно» была у него приобретена за 5000 рублей. «Эта милость, -пишет художник, - родила во мне желание не одному ею пользоваться, а посвятить ее с собою на обучение молодых бедных людей по методе моей. Мое желание скоро исполнилось. Случай доставил мне одного мальчика из бежецких мещан, а другого калязинского мещанина уговорил я приехать».

Ученики, главным образом крепостные, жили у него и писали под его руководством искренние пейзажи и портреты. Отличаясь добрым характером, Венецианов помогал кому мог и снискал к себе любовь всех, кто его знал. Методы своего учения он излагал просто:

«Нарисуй себе комнату по правилам перспективы и начни писать ее, не фантазируя; копируй натуру настолько, сколько видит глаз твой, потом помести в ней, пожалуй, человека и копируй его также бесхитростно, как стул, как лампу, дверь, замок, картину, - человек выйдет так же натурален, как и пол, на котором он стоит, и стул, на котором они сидит...»

Конечно, подобные воззрения шли вразрез с принципами Академии Художеств, но дали плоды к концу 19-го века в работах пейзажистов-передвижниов.

В школе Венецианова за время ее существования было около 70-ти учеников, о которых сам Венецианов отечески заботился. Работы большинства учеников были правдивы, интимны и глубоко человечны, что отличало их от ловких и бездушных работ многих художников, кончивших Академию Художеств. Венецианова чрезвычайно печалило, что некоторые его ученики изменяли ему и подпадали под влияние академического направления.

Жизнь Венецианова была подлинным подвигом, он отдавал всё на служение правдивой живописи. Скончался Венецианов в 1847 году.

 

В то время, когда Брюллов был профессором Академии Художеств, вечерние классы стал посещать офицер лейб-гвардии Финляндского полка Федотов. Занятый на военной службе, он мог отдавать любимому делу только вечерние часы. Собрав свои рисунки и карикатуры, Федотов пошел за советом к Брюллову.

«Стоит ли мне бросить военную слежбу, - спросил Федотов, - и всецело заняться искусством?»

Брюллов предупредил Федотова, что начинать путь художника в зрелом возрасте трудно, что карьеру живописца надо начинать с юных лет.

Влечение к искусству было так сильно у Федотова, что он всё же бросает военную службу, выходит в отставку и на мизерную пенсию живет на окраине Петербурга. Наконец осуществилась его мечта, и он мог посвятить свою жизнь живописи. Федотов лихорадочно работает и стремится наверстать потерянное время. С любовью изучает он старых мастеров в Эрмитаже, а в Академии занимается в батальном классе и не перестает зарисовывать сценки окружающей жизни. Рисунки Федотова видит баснописец Крылов и дает совет бросить батальную живопись и перейти всецело на изображение быта. Крылов угадал в Федотове острого и внимательного наблюдателя и своею прозорливостью направил художника по верному пути. Федотов покидает Академию и начинает работать самостоятельно. Все же влияние Брюллова сказалось на рисунках Федотова, на их чеканной простоте и стремлении к благородству формы. Темами рисунков Федотова становится окружающая жизнь. Он вспоминает детство, проведенное в Москве, патриархальный быт, обычаи; наблюдает людей на улицах и базарах; заглядывает в окна домов, чтобы увидеть нужную ему обстановку, и заносит все к себе в альбом, как необходимый материал для будущих картин.

«Моего труда в мастерской немного, только десятая доля – говорил Федотов. Главная моя работа на улицах и в чужих домах. Я учусь жизнью. Я тружусь, глядя в оба глаза».

Жизнь складывалась для художника печально, надо было помогать престарелым родителям. Друг Федотова – Дружинин – вспоминает: «Он нес бедность до такой степени тихо и просто, что всякое стеснение пропадало... Человека, спасовавшего перед нуждой, Федотов неумолимо вычеркивал из списка художников».

В 1848 году на выставке в Академии Художеств появляются три маленькие жанровые картины Федотова: «Свежий кавалер», «Разборчивая невеста» и «Сватовство майора». Публика толпилась у картин и с любопытством рассматривала фигуры чиновника после ночной пирушки, горбуна на коленях перед пожилой невестой и испугавшейся дочери купца, нарядной мамаши, деловитой свахи и солидного отца. С изумительным совершенством была написана в картине «Сватовство майора» комната, мебель, люстра и в открывшейся двери фигура жениха – майора, лихо подкручивающего себе усы. Своей картиной Федотов вызывал глубокую симпатию к девушке, которая в силу обстоятельств должна была покориться воле родителей и выйти замуж за майора – дворянина. На выставке около своих картин Федотов давал пояснения в виде стихов, на подобие раешника:

Начинается, начинается

О том как люди на свете живут,

Как ныне на чужой счет жуют.

Сами работать ленятся

Так на богатых женятся.

А извольте посмотреть

Как наша невеста

Не найдет сдуру места:

Мужчина чужой,

Ой, срам-то какой!

Гость замолвит, чай, речь...

А тут нечем скрыть плеч;

Шарф сквозистый такой,

Все насквозь, на виду...

«Нет, в светлицу уйду!»

А умная мать

За платье ее хвать!... и т.д.

Одной из следующих картин Федотова была «Вдовушка». Это было продолжение «Сватовства майора», печальный финал и развязка. Одиноко стоит молодая женщина, ожидающая ребенка, среди опустелой комнаты; вещи опечатаны за долги, оставшаяся часть собрана в небольшую корзиночку. На туалете стоит портрет умершего мужа – майора, похожего на самого Федотова. Глубоко почувствовал художник страшное горе в хрупкой фигуре молодой женщины и своей картиной вызывал сочувствие к человеческому несчастью. Задумывает также Федотов работу на тему «Приезд Государя Императора в институт», где хотел изобразить «много детей и взрослых девушек, чтобы они казались существами знакомыми». Но картина так и не была написана.

Усиленный и напряженный труд надорвал силы художника. Начали проявляться симптомы душевной болезни. Федотов ходил несколько дней по городу, разговаривал сам с собою, покупал в магазинах безделушки для какой-то прекрасной особы, делал заказы для воображаемой свадьбы. Федотова поместили в лечебницу; методы лечения были тогда весьма суровы. Чтобы унять буйные припадки, больного били кнутом до изнеможения. Осенью 1852 года Федотов скончался. За его гробом шел только один его верный денщик Коршунов.

Если Тропинин и Венецианов открыли для русской живописи мир крестьянской жизни, то Федотов показал в своем искусстве жизнь русского купечества и мелкого чиновничества, замечая в нем черты провинциализма и мещанства.

Федотов оставил небольшое количество картин, но все они написаны жаром искреннего сердца и рукой большого мастера.