Русское образование в межвоенной Латвии в работах Ю.И.Абызова и Б.Ф.Инфантьева

Сергей Цоя

Доклад  на научной конференции: «На перекрестке культур: человек культуры – человек в культуре» - Историко-культурные чтения, посвященные 90-летию со дня рождения Ю.И.Абызова и Б.Ф.Инфантьева. 11-12 ноября 2011 года, Рига.

Тема образования в межвоенной Латвии вызывает большой интерес. В этой связи интересно разобраться, что про это писали Б.Ф.Инфантьев и Ю.И.Абызов. Необходимо сразу же отметить, что специальных больших работ посвященных этой теме у них не было. Тем не менее, в ряде книг и статей образование в межвоенный период они затрагивали.

Считаем необходимым поговорить про каждого из этих ученых по отдельности, потом их взгляды сравнить.  

            Б.Ф. Инфантьев

Нужно отметить, что Б.Ф. Инфантьев был доктором педагогических наук (диссертацию защитил в 1985 году, тема: «Отбор и презентация лексико-грамматического материала в курсе русского языка национальной школы») и одним из главных занятий в его научной деятельности была работа над методикой преподавания русского языка в латышских школах (над этим он работал в 60-80 годы прошлого века). Сам он много преподавал в различных учебных заведениях (Латвийском государственном университете, Балтийском русском институте, Духовной семинарии). Поэтому, чтобы разобраться в его подходе к довоенному образованию, надо понять его отношение к образованию вообще.

Образование для Б.Ф. Инфантьева – это прежде всего учебные заведения и учебный процесс в них. Инфантьев говорил, что примеры как не нужно преподавать и как неправильно все организовано встречаются на каждом шагу. Главное, по его мнению, состоит в том, что не надо никого из под палки заставлять учиться. Кому надо, тот сам возьмет то что нужно. Задача учителя состоит в том, чтобы найти к учащимся подход и их не отпугнуть. А кому ничего не нужно, уж извините… Поэтому Инфантьев не был требователен к студентам. В это укладывался и один из его жизненных принципов: если кто-то просил помощь, никогда не отказывать. В тоже время, для достижения успеха важна правильная методика, исходным пунктом которой должен является сам обучающийся (его возрастные, социальные, психологические и национальные особенности)1.    

Б.Ф. Инфантьева интересовала не история довоенной школы как таковой, а конкретные талантливые учителя и преподаватели. Также он постоянно упоминал негативные примеры, как не надо работать. Рассказывал о влиянии на образование политики, которая заставляла перекраивать программы под соображение сиюминутной конъюнктуры. Постоянно иронизировал над всем этим.  

Он рассказывал, что в образовании в межвоенной Латвии были сильны политические пристрастия. Например, в русских школах уроки по русской истории, церковнославянскому языку были навеяны ностальгическими настроениями. Значительная часть учеников придерживалась монархических взглядов. В тоже время, в латышских гимназиях во многом господствовал национализм2

Программы зачастую не соответствовали тому, что реально происходило на уроках. Например, по Закону Божиему «программа (в школе) была весьма солидной: Библейские и Новозаветные рассказы, символика церковного знания, катехизис… изучение церковнославянского языка. Но на практики оно (преподавание) сводилось к чтению Евангелия и переводу непонятных слов»3.

Некоторые вещи выглядели курьезно. В статье «Русский язык и русская культура в Латвии в 20 – 30-е годы» Б.Ф. Инфантьев отметил, что «в русских школах Латвии литературное образование школьников носило несколько специфический характер, завершаясь обзором творчества Толстого и Достоевского»4. То есть, творчества писателей и поэтов Серебряного века как бы не было вовсе. Также упомянул, что курс русской литературы читался в Латвийском университете (далее - ЛУ), но был лишь факультативным предметом5.

Научные пристрастия самого Б.Ф. Инфантьева зачастую были обусловлены противодействием политической конъюнктуре. Например, к русской филологии его привело то, что в латышской гимназии, где он учился в конце 30-х годов, русский язык и литература почти не преподавались6.

Много Б.Ф. Инфантьев вспоминал о талантливых педагогах и преподавателях довоенной Латвии, с которыми был лично знаком. Например, интересны его рассказы о Людмиле Константиновне Круглевской (1895 - после 1960). С ней он познакомился осенью 1940 года, приступив к обучению в ЛУ. В 1930-е годы Круглевская преподавала в Русском институте университетских знаний (далее – РИУЗ; учебное заведение работало в Риге с 1921 по 1937 год; до 1930 года называлось Русскими университетскими курсами, далее – РУК) и в других учебных заведениях довоенной Латвии7. В ЛУ, под ее руководством, Б.Ф. Инфантьев изучал курс русской стилистики8. Он вспоминал: «Главное приобретение, которое я вынес из посещения занятий (лекций) Круглевской – это было глубокое, сознательное знакомство с некоторыми историческими явлениями русского язык, которые не только объясняли совершенно непонятные, нелогичные явления русского язык, но и помогали сознательно усвоить основы правил русской орфографии…»9. Также говорил: «основным пафосом уроков русского языка было сопоставление явлений лексики и грамматики не только в русском, но и в латышском языках»10. Как известно, одним из предметов которые Л.К. Круглевская долго вела в РИУЗ, была сравнительная грамматика славянских и балтийских языков (являвшихся одним из ее наиболее разработанных курсов). 

В 1990 году Б.Ф. Инфантьев написал небольшую статью, где вспоминал о проф. Болеславе Ричардовиче Брежго (
1887 - 1957). Профессор был известным ученым-историком в довоенной Латвии. Также преподавал в РИУЗ, а в конце существования учебного заведения был одним из его руководителей11. Б.Ф. Инфантьев являлся учеником Брежго, под руководством которого, после Второй мировой войны, в ЛУ изучал славянскую палеографию. В воспоминаниях он отмечал необычайную культуру слова проф. Б.Р. Брежго. Говорил, что преподаватель умел увлечь аудиторию, погрузить слушателей в эпоху о которой шла речь. В последствии Б.Ф. Инфантьев, под руководством Брежго, начал работать над кандидатской диссертацией «О связях между латышским и русским фольклором» (потом Брежго сменил А. Куршинский; защитил диссертацию Б.Ф. в 1956 году). Б.Р. Брежго также познакомил Инфантьев с многими авторитетными учеными того времени12.

            Ю.И. Абызов

В свою очередь Ю.И. Абызов были прежде всего филологом, переводчиком и исследователем русской литературу и печати в Латвии и Балтии. В отличии от Б.Ф. Инфантьева, Абызов преподавал мало (лишь в Рижском педагогическом институте в 1950-53 годах)13. В понятие образования он включал не только учебные заведения и учебный процесс, но и театр, литература, печатное слово и др.

Юрий Иванович желал восстановить забытые вехи прошлого. Поэтому он одним из первых стал собирать информацию про деятелей культуры и образования в Латвии.

В ряде работ Ю.И. Абызов публиковал короткие биографические справки про многих представителей русской послереволюционной диаспоры в Латвии. Там есть и короткие сведенья о деятелях русского образования. В частности упоминаются: К.И. Арабажин (1865-1929), В.М. Грибовский (1867-1924), А.П. Моссаковский (1871-1939), В.В. Преображенский (1897-1941), С.П. Сахаров (1880-1951), Л.И. Тайлова (1851-1938), Б.Н. Шалфеев (1891-1935) и др.14.

При участии Ю.И. Абызова, после долгого забвения, были вновь опубликованы некоторые тексты вышеупомянутых персон. Например, в книге «От Лифляндии к Латвии. Прибалтика русскими глазами», изданной в 1993 году, были опубликовал некоторые очерки по истории Риги и Латвии написанные Борисом Николаевичем Шалфеевым (известный педагог, общественный деятель, журналист, директор гимназии Русского просветительского общества в Латвии, преподаватель РИУЗ)15. В издании «Русская печать в Риге…» как один из авторов печатавшихся в газете «Сегодня» в 1920/21 годах, упоминается ректор РУК проф. К.И. Арабажин16. Здесь же публиковалась переписка Б.Н. Шалфеева с М.С. Мильрудом и Б.О. Харитоном17.   

В вводной статье первого тома издания «Русская печать в Риге. Из истории газеты Сегодня 1930-х гг.», одним из авторов которого был Ю.И. Абызов, есть небольшой экскурс о русском образовании в довоенной Латвии. Там отмечается, что в Латвии было много школ, где преподавание велось на русском языке. Перечисляются некоторые учебные заведения: Правительственная русская гимназия, Техникум Н.А. Около-Кулака, Гимназия Русского просветительского общества, упоминаются так же РУК (РИУЗ)18.

Непосредственно тему образования Ю.И. Абызов затронул в статье «Латвийская ветвь российской эмиграции». Указывая, что очень важным моментом для интеллигенции 20-30-х годов являлся вопрос о низкой грамотности русского населения Латгалии. Через статистику он показал, что среди всех национальных групп русские были самыми мало образованными (более 50% взрослого крестьянского русского населения были неграмотными, большинство учителей русских основных школ не имели высшего образования и др.). Несмотря на все усилия русской интеллигенции, отмечает Абызов, положение выправлялось крайне медленно. В тоже время, выпускники лучших русских школ получали образование очень высокого качества (например выпускники Ломоносовской гимназии). Высокий интеллектуальный уровень, по мнению Ю.И., поддерживался благодаря тому, что упор в обучении делался на русском языке и национальном воспитании. Это было чрезвычайно важно в условия «меньшинственного существования»19. В указанной статье также приводятся статистические данные по русским студентам обучавшимся в ЛУ. Упоминал он и о РУК (РИУЗ) - частном русском высшем учебном заведении довоенной Латвии20.   

Таким образом, именно Б.Ф. Инфантьев и Ю.И. Абызов стояли у истоков изучения русского образования в межвоенной Латвии.

Для Б.Ф. Инфантьева были важны яркие преподаватели того времени, о деятельности которых он часто вспоминал. Рассказывал о положении дел и недостатках старой школы Латвии. Часть его работ на упомянутую тему в некотором смысле можно назвать мемуарами21, ведь через Б.Ф. Инфантьева сохранилась непосредственная связь и преемственность с образованием того времени, так как он сам был его частью.

Важной заслугой Ю.И. Абызова была работа над сбором биографических сведений (тогда как Б.Ф. Инфантьев биографии упоминаемых им лиц чаще всего не описывал) о многих давно забытых учителях/ преподавателях и публикации их текстов. Абызову также принадлежит одна из первых научных статей («Латвийская ветвь российской эмиграции»), где описывается положение дел в образовании в межвоенной Латвии.

Таким образом мы познакомились с двумя разными подходами: если Б.Ф. Инфантьев был больше критиком и скептиком, то Ю.И. Абызов - просветителем, цель деятельности которого являлось восстановление прошлого для того чтобы помнили… 

Примечания:

1)       Биографический очерк Бориса Федоровича Инфантьева. Мазур С. А. (Публикатор). В кн.: Русский мир и Латвия: Борис Федорович Инфантьев. Альманах. Мазур С. А. (ред.). Рига, 2011. С. 48, 55-56, 60; Инфантьев Б.И., Лосев А.Г. Преподавание русского языка в вечерней школе. Рига: Звайгзне, 1983. С. 3, 5.

2)       Биографический очерк… С. 13, 15, 19.

3)       Биографический очерк… С. 14.

4)       Инфантьев Б.Ф. Русский язык и русская культура в Латвии в 20-е – 30-е годы. В кн.: Русский мир и Латвия: Борис Федорович Инфантьев. Альманах. Мазур С. А. (ред.). Рига, 2011. С. 83.

5)       Инфантьев Б.Ф. Русский язык… С. 83-84.

6)       Биографический очерк… С. 20, 24.

7)       ЛГИА, ф. 2125, оп. 1, д. 899, л. 55; ф. 5901, оп. 1, д. 24, л. 87.

8)       Биографический очерк… С. 37.

9)       Биографический очерк… С. 28.

10)   Там же.

11)   ЛГИА, ф. 5901, оп. 1, д. 7, л. 19-20; д. 49, л. 49, 58; д. 50, л. 1, 3.

12)   B.Infantjevs. Atmiņas par B.Brežgo. Grām.: Profesor Boļeslavs Brežgo (1887-1957). Lekciju konspakts. Srtods, H. (sast.). Rīga, 1990. 43.-47.lpp. 

13)   Выдающиеся русские латвийцы. Биографический справочник. Гусев И.Н. (корд.). Рига. 2008. С. 122.

14)   Абызов Ю.И. Латвийская ветвь российской эмиграции. В кн.: Блоковский сборник XIII. Русская культура ХХ века: метрополия и диаспора. Данилевский А. (ред.). Тарту: Тартуский университет, 1996. С. 290-295.

15)   Шалфеев Б.Н. Как строилась Рига. С. 120-125; он же. На дне речки Ризинг. С. 126-127; он же. Рига под водой. С. 128-130; он же. Святой Христофор. С. 135-140; он же. Рига полтораста лет тому назад. С. 144-152; он же. Что видели предмостные укрепления Риги. С. 153-161; он же. О накренившейся башне св. Петра. С. 162-169; он же. Золотой петух на башне св. Петра. С. 169-171; он же. О бокале, брошенном с Петровской башни. С. 172-174; он же. Петр I в доме Данненштерна в 1714 г. С. 175-182 и др. Все в кн.: От Лифляндии к Латвии. Прибалтика русскими глазами. Абызов Ю.И. (сост.). М.: Аркаюр, 1993. Всего в этом издании опубликовано 22 статьи Б.Н. Шалфеева.

16)   Абызов Ю., Равдин Б., Флейшман Л. Рижская газета Сегодня и культура русского зарубежья 1930-х годов. В кн.: Русская печать в Риге. Из истории газеты Сегодня 1930-х гг. Абызов Ю., Равдин Б., Флейшман Л. (сост.). Т. 1. Стенфорд, 1997. С. 42.

17)   Русская печать в Риге. Из истории газеты Сегодня 1930-х гг. Абызов Ю., Равдин Б., Флейшман Л. (сост.). Т. 1. Стенфорд, 1997. С. 379-382; Русская печать в Риге. Из истории газеты Сегодня 1930-х гг. Абызов Ю., Равдин Б., Флейшман Л. (сост.). Т. 3. Стенфорд, 1997. С. 459-461; Русская печать в Риге. Из истории газеты Сегодня 1930-х гг. Абызов Ю., Равдин Б., Флейшман Л. (сост.). Т. 4. Стенфорд, 1997. С. 201-203.

18)   Абызов Ю., Равдин Б., Флейшман Л. Рижская газета... С. 16-17.

19)   Абызов Ю.И. Латвийская ветвь российской эмиграции... С. 296-297.

20)   Абызов Ю.И. Латвийская ветвь российской эмиграции... С. 297-299.

21)   См. например: Инфантьев Б.Ф. Преподавание Закона Божия в школах Латвии в годы Первой Республики. В кн.: Материалы Первой международной конференции «Церковь и школа». 17 мая 2002 года. Рига: Издание Синода Латвийской православной церкви, 2003. С. 25-27.