ПЕРЕВОДЧИКИ, ИЛЛЮСТРАТОРЫ И ИЗДАТЕЛИ ПУШКИНА — ЛАТЫШСКИЕ ЛЕГИОНЕРЫ
Борис Инфантьев
«Даугава», 2002, №3
Латыши Пушкина читали в
оригинале, переводили, издавали, иллюстрировали, исследовали в разные
времена и в Латвии, и за ее пределами, в разных обстоятельствах
изменчивой судьбы...
Не только русским, но и самим латышам малоизвестны уникальные издания Пушкина на латышском языке, увидевшие свет в Любеке в 1949 году в ознаменование 150-летнего юбилея русского поэта.
Среди этих изданий кажется особенно примечательным и симптоматичным впервые переведенный на латышский язык «Домик в Коломне». Переводчик, комментатор и автор предисловия — поэт и журналист Александр Пленснер (1892 —1984) — в недавнем прошлом (в 1918 году) начальник штаба Латвийской Армии, с 1919 г. — главный военный цензор и редактор армейского Журнала «Latvijas Kareivis», с 1937 по 1940 год — военный атташе Латвии в Германии, с июля 1941 году начальник сил самообороны в Латвии, с 1942 — начальник штаба латышского легиона.
В контексте биографии переводчика примечательно написанное им предисловие. «Александр Пушкин, возможно, самый великий и подлинный исполин мировой поэзии, по крайней мере со времен Шекспира». И А.Пленснер с сожалением отмечает, что понадобилось сто лет после преждевременной кончины русского поэта, чтобы он привлек к своему гениальному творчеству то внимание, которое давно уже заслужил.
Поэзия Пушкина, продолжает переводчик, гораздо более гармоничная, более жизнеутверждающая, более игривая, чем однобокая в своем парапсихологизме и деструктивизме проза Достоевского и Толстого. В то же время в поэзии Пушкина душа человеческая представлена удивительно широко и глубоко, всегда в превосходной и строгой виртуозной форме.
Мастерство поэзии Пушкина, утверждает далее А.Пленснер, столь ве лико, что она кажется свободной и простой. Но поэзия многих народов
(А.Пленснер имеет в виду прежде всего латышское стихосложение. — Б.И.) только в последнем столетии достигла такого уровня, чтобы обрести способность более или менее полно передать величие Пушкина средствами своего языка. И теперь Пушкин начал свой путь в мировую поэзию, продолжает латышский переводчик. Пленснера радует, что в это дело вложила свою лепту и хорошо известная в латышской литературе переводчица Эльфрида Скалберга, переведшая на немецкий язык «Евгения Онегина». Причем в этом переводе, утверждает А.Пленснер, «чувствуется подлинный Пушкин». Александр Пленснер отмечает примечательное явление: его имя совпадает с именем русского поэта, совпадают также начальные буквы фамилий. Это вселяет надежду: перевод хотя бы частично сможет ввести латышского читателя в творческую лабораторию русского поэта.
Издание украшают четыре оригинальные иллюстрации популярного в латышском зарубежье художника Юрия Сойкана (1920 — 1998). В 1943 году он был призван в латышский легион. И после капитуляции Германии оказался в Любеке, где и А.Пленснер. Это обстоятельство, очевидно, и определило их сотрудничество.
Напечатана книга в Любекской типографии Яниса Шина, отпрыска семьи рижского типографа и издателя.
Латышского художника работа над иллюстрациями Пушкина так увлекла, что он решил, очевидно не без поддержки А.Пленснера, продолжать работу в этом направлении. И обратился к «Пиковой даме», которая узКе в независимой Латвии привлекла внимание латышских книгоиздателей. В переводе Валдиса Гревиня она была опубликована в самом престижном издательстве «Zelta Ābele», владельцем которой был Микелис Гоперс, сын известного генерала Карлиса Г опера, расстрелянного в первые же дни существования Советской Латвии.
На сей раз Юрис Сойканс создал 9 иллюстраций, как цветных, так и черно-белых. Специалистам предстоит дать оценку (она будет, разумеется, самой высокой!) этим иллюстрациям, мы же ограничимся еще информацией об издательстве, которое выпустило эту не менее примечательную книгу. Издательство называется «Ziemeļblāzma», издатель — Янис Абулс (1914-1978), специалист типографского дела с 1929 года, сначала в Руиенской типографии, с 1934 года в Риге в армейской, затем в государственной типографии вплоть до своего призыва в легион в 1943 году. В 1948 году в Любеке бывший легионер открывает свое издательство, одной из первых книг которого была выпущенная в 1949 году посвященная Пушкину книга.
Не только русским, но и самим латышам малоизвестны уникальные издания Пушкина на латышском языке, увидевшие свет в Любеке в 1949 году в ознаменование 150-летнего юбилея русского поэта.
Среди этих изданий кажется особенно примечательным и симптоматичным впервые переведенный на латышский язык «Домик в Коломне». Переводчик, комментатор и автор предисловия — поэт и журналист Александр Пленснер (1892 —1984) — в недавнем прошлом (в 1918 году) начальник штаба Латвийской Армии, с 1919 г. — главный военный цензор и редактор армейского Журнала «Latvijas Kareivis», с 1937 по 1940 год — военный атташе Латвии в Германии, с июля 1941 году начальник сил самообороны в Латвии, с 1942 — начальник штаба латышского легиона.
В контексте биографии переводчика примечательно написанное им предисловие. «Александр Пушкин, возможно, самый великий и подлинный исполин мировой поэзии, по крайней мере со времен Шекспира». И А.Пленснер с сожалением отмечает, что понадобилось сто лет после преждевременной кончины русского поэта, чтобы он привлек к своему гениальному творчеству то внимание, которое давно уже заслужил.
Поэзия Пушкина, продолжает переводчик, гораздо более гармоничная, более жизнеутверждающая, более игривая, чем однобокая в своем парапсихологизме и деструктивизме проза Достоевского и Толстого. В то же время в поэзии Пушкина душа человеческая представлена удивительно широко и глубоко, всегда в превосходной и строгой виртуозной форме.
Мастерство поэзии Пушкина, утверждает далее А.Пленснер, столь ве лико, что она кажется свободной и простой. Но поэзия многих народов
(А.Пленснер имеет в виду прежде всего латышское стихосложение. — Б.И.) только в последнем столетии достигла такого уровня, чтобы обрести способность более или менее полно передать величие Пушкина средствами своего языка. И теперь Пушкин начал свой путь в мировую поэзию, продолжает латышский переводчик. Пленснера радует, что в это дело вложила свою лепту и хорошо известная в латышской литературе переводчица Эльфрида Скалберга, переведшая на немецкий язык «Евгения Онегина». Причем в этом переводе, утверждает А.Пленснер, «чувствуется подлинный Пушкин». Александр Пленснер отмечает примечательное явление: его имя совпадает с именем русского поэта, совпадают также начальные буквы фамилий. Это вселяет надежду: перевод хотя бы частично сможет ввести латышского читателя в творческую лабораторию русского поэта.
Издание украшают четыре оригинальные иллюстрации популярного в латышском зарубежье художника Юрия Сойкана (1920 — 1998). В 1943 году он был призван в латышский легион. И после капитуляции Германии оказался в Любеке, где и А.Пленснер. Это обстоятельство, очевидно, и определило их сотрудничество.
Напечатана книга в Любекской типографии Яниса Шина, отпрыска семьи рижского типографа и издателя.
Латышского художника работа над иллюстрациями Пушкина так увлекла, что он решил, очевидно не без поддержки А.Пленснера, продолжать работу в этом направлении. И обратился к «Пиковой даме», которая узКе в независимой Латвии привлекла внимание латышских книгоиздателей. В переводе Валдиса Гревиня она была опубликована в самом престижном издательстве «Zelta Ābele», владельцем которой был Микелис Гоперс, сын известного генерала Карлиса Г опера, расстрелянного в первые же дни существования Советской Латвии.
На сей раз Юрис Сойканс создал 9 иллюстраций, как цветных, так и черно-белых. Специалистам предстоит дать оценку (она будет, разумеется, самой высокой!) этим иллюстрациям, мы же ограничимся еще информацией об издательстве, которое выпустило эту не менее примечательную книгу. Издательство называется «Ziemeļblāzma», издатель — Янис Абулс (1914-1978), специалист типографского дела с 1929 года, сначала в Руиенской типографии, с 1934 года в Риге в армейской, затем в государственной типографии вплоть до своего призыва в легион в 1943 году. В 1948 году в Любеке бывший легионер открывает свое издательство, одной из первых книг которого была выпущенная в 1949 году посвященная Пушкину книга.
НИКОЛАЙ КОЗАЧЁК
ТРИ ЭСКИЗА НА ОДНУ ТЕМУ
ТРИ ЭСКИЗА НА ОДНУ ТЕМУ
1.
Любимейший,
из всех известных
нам имен —
наш Пушкин,
гений славный
и запевала главный
в поэзии
былых и будущих
времен.
2.
Среди стихов —
бессмертных
и вариации,
где каждая из них
имеет массу кульминаций,
стих Пушкина —
единый стих.
3.
Поэзия — не лесть:
Погладишь — запоет,
Наладишь — не замрет.
Поэзия — как честь,
Увы, вот пасынков —
Не счесть!
Любимейший,
из всех известных
нам имен —
наш Пушкин,
гений славный
и запевала главный
в поэзии
былых и будущих
времен.
2.
Среди стихов —
бессмертных
и вариации,
где каждая из них
имеет массу кульминаций,
стих Пушкина —
единый стих.
3.
Поэзия — не лесть:
Погладишь — запоет,
Наладишь — не замрет.
Поэзия — как честь,
Увы, вот пасынков —
Не счесть!
7 мая 1979 г.
Николай Казачек
— активист общественного движения
«Интерфронт» Латвии начала 90-х гг. Автор
публицистических и лирических опытов в стихах и прозе.«ПРИВЕТСТВУЮ
ТЕБЯ...»
(«Деревня». А. С.Пушкин)
(«Деревня». А. С.Пушкин)
Я в Пушкинских горах впервые...
В местах судьбы поэта подневольного,
В краю восторга изумленного —
В святыне Духа Русского — впервые!
Его могила здесь, на палубе
Монастыря, — довольно скромная...
Какой же он тот баловень
Судьбы своей? Она как сцена пробная!
Едва ль судьбу его духовную
Сравнить с мирской, греховною:
Так параллельные прямые
Летят, как пули две навылет.
И не сравнить ее, условную,
С народной славою поэта,
Что ширится на этом свете.
Вкруг Пушкина — вся Русь огромная!
Средь нас его давно уж нет. Как быть?
Догнать? Где паруса, что ветра полны?
Ушел — и нет, и никакой отсрочки...
Встают перед глазами его строчки:
«Громада двинулась и рассекает волны.
Плывет, куда ж нам плыть!..»
В местах судьбы поэта подневольного,
В краю восторга изумленного —
В святыне Духа Русского — впервые!
Его могила здесь, на палубе
Монастыря, — довольно скромная...
Какой же он тот баловень
Судьбы своей? Она как сцена пробная!
Едва ль судьбу его духовную
Сравнить с мирской, греховною:
Так параллельные прямые
Летят, как пули две навылет.
И не сравнить ее, условную,
С народной славою поэта,
Что ширится на этом свете.
Вкруг Пушкина — вся Русь огромная!
Средь нас его давно уж нет. Как быть?
Догнать? Где паруса, что ветра полны?
Ушел — и нет, и никакой отсрочки...
Встают перед глазами его строчки:
«Громада двинулась и рассекает волны.
Плывет, куда ж нам плыть!..»
29 августа 2000 г.