Русский язык в Ливонии XII- XVII века

Борис Инфантьев

www.chas-daily.com

14 сентября 2011 года

Переводчики как посредники в распространении русского языка

В распоряжении «Часа» оказался уникальный материал - последняя публикация Бориса Федоровича Инфантьева, которую он готовил к печати, но обнародовать, увы, не успел. Отдавая дань светлой памяти выдающегося ученого, «Час» публикует последнюю работу Бориса Федоровича (в сокращении). 

Распространителями русского языка в Ливонии начиная с конца XII века были переводчики - die Tolke, die Makler, которые осуществляли языковые контакты между русскими князьями и владетельными особами на Западе, а также являлись посредниками между западноевропейскими (преимущественно немецкими) и русскими купцами. 

Первое упоминание переводчиков в русских и немецких документах восходит к 1189- 1199 годам. В договоре между Новгородом и немецкими городами приводится слово «таль», которое, по мнению исследователей, не что иное, как описка, заменившая правильное написание «толкъ» (латышское tulks). Соответствующее место должно читаться следующим образом: «Оже оубьють толкъ или попъ новгороцкое или немецкъе Новгород, то 20 гривнъ серебра за голову». 

В договорах русских князей с западными властями переводчик относится к привилегированным лицам - послам, духовенству, убийство которых карается самым высоким наказанием. Примечательно, что в Двинских грамотах к привилегированным людям относятся лишь послы и духовенство, а в новгородских к ним причисляются также старшины и переводчики. 

Случалось, что ливонские города и магистр ордена посылали вместо послов их переводчиков, причем не только в Новгород, но даже в Москву для ведения полномочных переговоров. Но привилегированное положение переводчика не всегда охраняло его от неприятностей. Об убийстве переводчиков рассказывают записи в Нибургском мирном договоре 1392 года; из-за убийства переводчика была прекращена торговля между ливонцами и русскими в 1438 году.

Начиная с середины XIII века переводчики упоминаются в различных документах. В 1253 году Клаус Куре получил от епископа Генриха Курляндского в награду за свою переводческую деятельность несколько поместий в Курляндии. А когда в 1345 году в Ревеле (Таллине) убили русского купца Назария и имущество его решили отдать землякам, то вместе с Артемием, Терентием, Павлом, Василием, Максимом, Иваном, Конрадом за своей долей пришел и Nicolaus, der Tolke.

К переводчику предъявлялись высокие требования. Строгое наказание грозило тому, кто либо сознательно, либо по незнанию неточно передавал содержание речи или письма. Так, в 140З году купец Иоганн Вреде требовал неискусному переводчику вырвать язык с корнем за неверно переведенное письмо новгородцев. Наказание не было приведено в исполнение, так как была доказана невиновность переводчика. 

В те времена ощущался большой недостаток в переводчиках. Тщетные поиски рижан и ревельцев человека, который мог бы выполнять обязанности переводчика немецких купцов в Новгороде, привели в 1402 году к решению обновить состав переводчиков, уволив нерадивых. 

Что касается национальности ливонских переводчиков, то немецкие исследователи считают их поголовно немцами, о чем якобы свидетельствуют их имена: Ганс Дюркоп, Николаус (1343), Ганс, Зассенбеке (1405). М. П. Алексеев полагает, что среди переводчиков могли быть также латыши, литовцы и эстонцы. Это подтверждается некоторыми указаниями ливонских хроник, а также именами переводчиков в документах (Клаус Куре, то есть «из куршей»). Известны также русские переводчики: новгородец Герасимов, дипломат времен Василия III, образование получил в Ливонии, новгородец Сильвестр Малый. К XVII веку относится общеизвестный факт сотрудничества алуксненского пастора Эрнеста Глюка при переводе Библии на русский (не церковнославянский!) язык с монахом Печерского монастыря. 

Влияние деятельности переводчиков привело к проникновению в официальные немецкие документы таких слов, как clet (клеть), mesnik (наместник), possul (подарок, взятка), prestan (пристав), pogribbe (погреб), sukladenik (член компании), hovetslan (челом бить). 

В целях предупреждения конкуренции собрание ливонских ганзейских городов в Пернове (Пярну) 4 мая 1450 года запретило под страхом штрафа в 50 рижских марок ливонцам-ганзейцам выступать в качестве переводчиков для французов, валлонов, ломбардцев, англичан, шотландцев, испанцев, фландцев. Собрание лифляндских городов в Вольмаре (Валмиера) 4 января 1434 года среди других мероприятий, ограничивающих торговлю неганзейцев с русскими, латышами и эстонцами, запретило посредничество между русскими и голландцами. 5 июня 1434 года этот запрет был распространен на всех неганзейцев. Судебные документы свидетельствуют о строгом соблюдении этого постановления. 

Сведения об обучении иностранцев русскому языку восходят к середине XIII века. В наброске договора, переданного в 1268 году любекским послом Генрихом Булленпунтом новгородскому князю Ярославу Ярославовичу, говорится: «Иностранцы свободно и без препятствий сыновей своих посылают учиться в любую страну, куда только пожелают».

В 1346 году ганзейским постановлением предельный возраст для обучения русскому языку определен в 20 лет, поскольку эта деятельность рассматривалась как исключительно трудная, успешно завершить которую был способен не каждый. Отмечалось также, что престарелые переводчики доставляют купцам немало хлопот. За изучение русского языка брались преимущественно купеческие помощники, прежде чем самостоятельно заняться продажей товаров. Так, отец известного переводчика Ганса Пеперцака брал своего сына с собой в Новгород, где тот и изучил русский язык.

Учеников русского языка из «неметчины» (в том числе и из Ливонии) можно было встретить не только в Новгороде, где в 1494 году их было 11 человек, но и в других местах Новгородской республики. Но обучение русскому языку ливонцев в Новгороде и Пскове встречало немало препятствий. Так, в 1423 году слуги боярина Захария Кириллова побили двух учеников так, что «один умер, а другой остался жив лишь благодаря помощи Бога и врачей». В том же году один учитель убил своего ученика, чтобы завладеть его вещами. Встречались и другие помехи: на ревельцев, отправлявшихся в Псков, напали шведы и увезли их в рабство. В связи с такими событиями лифяндские города на совещании в Вольмаре 1445 года выносят постановление не посылать впредь учеников в Новгород, в Псков или в Псковский край. 

Вместо этого стали организовывать обучение русскому языку в самой Ливонии, где в связи с торговлей пребывало немало русских купцов, а с ними вместе и духовных лиц, сведущих в грамоте. Обучение русскому языку в Ливонии подтверждено документально. 9 октября 1440 года в любекскую книгу договоров записан пока уникальный и очень важный документ - договор молодого любекского купца, который в Ревеле учился русскому и эстонскому языкам. В документе названы имена жителей Дерпта и Ревеля, уполномоченных получить плату в размере 46 рижских марок и двух шиллингов за обучение русскому и эстонскому языкам: Иван Эпеншеде, Гереке Хобере, Хинрикес ван дер Гейден. 

Среди учеников в Пскове и Новгороде были не только жители Ливонии. Здесь обучались и принадлежащие к Ганзейскому союзу жители Любека и вестфальцы, ученики из Дортмунда. Сохранились грамоты великого князя Московского, которые определяли пребывание этих привилегированных учеников в Пскове, где они были даны «священнику добру или диаку для выучки». Велено было немчина кормить «по пригожу, как ему мочно сыту быти». Ему отпускалось в день «по куряти, да по две части говядины, да по две части свинины, да по два колачья полуденежных, да соли и заспы, и сметаны, и масла, да меду и вина с моего (то есть, великокняжеского) погреба, сколько будет пригоже». 

Процесс обучения представлял собой личное общение иностранцев с русскими, с записью новых слов и выражений в тетрадки и записные книжки. Занятие с учителем проходило примерно так. Сев рядышком и помолившись, учитель называл и тут же записывал отдельные слова и выражения. Ученик повторял их и тоже записывал, иногда по нескольку раз. С середины XVI века известны и первые рукописные учебники. Это «Русская книга» Томаса Шрове, книга Тенниса Фенне и другие. Это своеобразные справочники-разговорники, где лексико-грамматический материал изложен в виде диалогов русского и немецкого купцов. 

Весь материал сгруппирован тематически, начиная с разговоров о вере и морали, далее переходя к торговым отношениям (большое место отводится взаимной проверке купцами качества и количества продаваемого и покупаемого товара), затем разговор об искусстве и развлечениях, включая разговоры немецких купцов с русскими девицами легкого поведения. 

Ганзейский союз непрестанно заботился, чтобы оградить себя от конкуренции и в деле обучения русскому языку. Из собрания в собрание повторялись строгие запреты обучать русскому языку всех тех, кто не мог письменно засвидетельствовать свое свободное происхождение и принадлежность к Ганзейскому союзу. И только уменьшение его экономического и политического влияния сделало обучение русскому языку доступным более широким массам желающих.