Авторы

Юрий Абызов
Виктор Авотиньш
Юрий Алексеев
Юлия Александрова
Мая Алтементе
Татьяна Амосова
Татьяна Андрианова
Анна Аркатова, Валерий Блюменкранц
П. Архипов
Татьяна Аршавская
Михаил Афремович
Василий Барановский
Вера Бартошевская
Всеволод Биркенфельд
Марина Блументаль
Валерий Блюменкранц
Александр Богданов
Надежда Бойко (Россия)
Катерина Борщова
Мария Булгакова
Ираида Бундина (Россия)
Янис Ванагс
Игорь Ватолин
Тамара Величковская
Тамара Вересова (Россия)
Светлана Видякина
Светлана Видякина, Леонид Ленц
Винтра Вилцане
Татьяна Власова
Владимир Волков
Валерий Вольт
Константин Гайворонский
Гарри Гайлит
Константин Гайворонский, Павел Кириллов
Ефим Гаммер (Израиль)
Александр Гапоненко
Анжела Гаспарян
Алла Гдалина
Елена Гедьюне
Александр Генис (США)
Андрей Германис
Андрей Герич (США)
Александр Гильман
Андрей Голиков
Борис Голубев
Юрий Голубев
Антон Городницкий
Виктор Грецов
Виктор Грибков-Майский (Россия)
Генрих Гроссен (Швейцария)
Анна Груздева
Борис Грундульс
Александр Гурин
Виктор Гущин
Владимир Дедков
Оксана Дементьева
Надежда Дёмина
Таисия Джолли (США)
Илья Дименштейн
Роальд Добровенский
Оксана Донич
Ольга Дорофеева
Ирина Евсикова (США)
Евгения Жиглевич (США)
Людмила Жилвинская
Юрий Жолкевич
Ксения Загоровская
Евгения Зайцева
Игорь Закке
Татьяна Зандерсон
Борис Инфантьев
Владимир Иванов
Александр Ивановский
Алексей Ивлев
Надежда Ильянок
Алексей Ионов (США)
Николай Кабанов
Константин Казаков
Имант Калниньш
Ирина Карклиня-Гофт
Ария Карпова
Валерий Карпушкин
Людмила Кёлер (США)
Тина Кемпеле
Евгений Климов (Канада)
Светлана Ковальчук
Юлия Козлова
Андрей Колесников (Россия)
Татьяна Колосова
Марина Костенецкая, Георг Стражнов
Марина Костенецкая
Нина Лапидус
Расма Лаце
Наталья Лебедева
Димитрий Левицкий (США)
Натан Левин (Россия)
Ираида Легкая (США)
Фантин Лоюк
Сергей Мазур
Александр Малнач
Дмитрий Март
Рута Марьяш
Рута Марьяш, Эдуард Айварс
Игорь Мейден
Агнесе Мейре
Маргарита Миллер
Владимир Мирский
Мирослав Митрофанов
Марина Михайлец
Денис Mицкевич (США)
Кирилл Мункевич
Николай Никулин
Тамара Никифорова
Сергей Николаев
Виктор Новиков
Людмила Нукневич
Константин Обозный
Григорий Островский
Ина Ошкая
Ина Ошкая, Элина Чуянова
Татьяна Павеле
Ольга Павук
Вера Панченко
Наталия Пассит (Литва)
Олег Пелевин
Галина Петрова-Матиса
Валентина Петрова, Валерий Потапов
Гунар Пиесис
Пётр Пильский
Виктор Подлубный
Ростислав Полчанинов (США)
Анастасия Преображенская
А. Преображенская, А. Одинцова
Людмила Прибыльская
Артур Приедитис
Валентина Прудникова
Борис Равдин
Анатолий Ракитянский
Глеб Рар (ФРГ)
Владимир Решетов
Анжела Ржищева
Валерий Ройтман
Яна Рубинчик
Ксения Рудзите, Инна Перконе
Ирина Сабурова (ФРГ)
Елена Савина (Покровская)
Кристина Садовская
Маргарита Салтупе
Валерий Самохвалов
Сергей Сахаров
Наталья Севидова
Андрей Седых (США)
Валерий Сергеев (Россия)
Сергей Сидяков
Наталия Синайская (Бельгия)
Валентина Синкевич (США)
Елена Слюсарева
Григорий Смирин
Кирилл Соклаков
Георг Стражнов
Георг Стражнов, Ирина Погребицкая
Александр Стрижёв (Россия)
Татьяна Сута
Георгий Тайлов
Никанор Трубецкой
Альфред Тульчинский (США)
Лидия Тынянова
Сергей Тыщенко
Павел Тюрин
Михаил Тюрин
Нил Ушаков
Татьяна Фейгмане
Надежда Фелдман-Кравченок
Людмила Флам (США)
Лазарь Флейшман (США)
Елена Францман
Владимир Френкель (Израиль)
Светлана Хаенко
Инна Харланова
Георгий Целмс (Россия)
Сергей Цоя
Ирина Чайковская
Алексей Чертков
Евграф Чешихин
Сергей Чухин
Элина Чуянова
Андрей Шаврей
Николай Шалин
Владимир Шестаков
Валдемар Эйхенбаум
Абик Элкин
Фёдор Эрн
Александра Яковлева

Уникальная фотография

Юрий Иванович Абызов (1921-2006)

Юрий Иванович Абызов (1921-2006)

Виктория Пельше

Светлана Хаенко

Даугава , 1994, №4,
Внешне ее творческая биография складывалась вполне благополучно. Уже первые самостоятельные шаги были отмечены. Дипломная работы «Леопарды» была установлена в парке Виестура (парк 100-летия Праздника песни). Затем последовало вступление в Союз художников, ряд персональных выставок и вторая работа для города — ставшая эмблемой Риги «Даугава», встречающая и провожающая корабли на Морском вокзале. Позднее — совместная с Артой Думпе престижная работа над декоративными композициями на фасаде Останкинского телецентра.
И все-таки, размышляя над творчеством этого очень интересного и занявшего в латышском искусстве свое место скульптора, вспоминаешь слова Людмилы Нукневич, определившей путь развития Виктории Пельше как «вечное нахождение между молотом и наковальней».
 
Природа лепит формы, предназначенные стать вместилищем души человеческой. Виктория Пельше стремится отобразить жизнь этого дворца души — жизнь тела. Признаем, творчество — тоже поступок, особенно во времена, когда задачи скульптуры видят совсем в ином. За инакость надо платить.
Своеобразная отягощенность ее торсов европейской культурной традицией казалась вызывающе откровенной. Завидное мастерство, с которым скульптор объединяла в своих работах непривычную по тем временам чувственность форм, романтические, летящие в пространство элементы и неоклассическую строгость, поражало неожиданностью.
В работах выпускницы скульптурного отделения Латвийской государственной академии художеств казалось, напрочь отсутствовали даже малейшие признаки национальной школы, хотя при ближайшем рассмотрении сама конструктивность и законченность форм выдавала ее принадлежность к ней. Связь с латышской скульптурной классикой у Виктории Пельше оказалась глубинной, она таилась в желании взять у своих учителей не самое форму, а ее художественность.
Результат? «Осторожное» непонимание как со стороны официальных персон, так и со стороны ревнителей традиций. В латышском языке есть очень тонкое выражение «caur puķēm», обозначающее необходимость подать что-то в завуалированной форме, «через цветы». Первые выставки Виктории Пельше проходили в прямом и переносном смысле слова среди цветов и прикрываясь цветами. Зрителей же поражало упорство автора, столь свободно и
талантливо отстаивающего свое право на непривычный пластический ход и неидеологизированный жанр. Временами ее завораживала пластика иных живых существ — птиц и зверей, иной раз тянуло вглядеться в себя и в современника. Все глубже становилось ощущение собственного пространства. И появлялись портреты и анималистические композиции. Необходимость заставляла заниматься декоративно-оформительскими работами. Но главным ее творчестве все же оставалось человеческое тело в его едва уловимом движении, чуть заметных, но рождающих напряжение поворотах, в удивительно разнообразных настроениях и состояниях — от свободного полета «Икара» до мук «Раскаяния».
Разглядывая скульптуры Виктории Пельше, в какой-то момент вдруг ощущаешь исходящий от родной белизны мрамора сквозящий свет, особую душевную ясность. Неуловимое для определения, это чувство возникает при взгляде на «Леду» и «Покой»; есть это «нечто» и в бронзовой «Лежащей», и в прорастающем черенком в виде женской фигурки «Яблоке». Музыкальность ритмов и силуэтов рождает впечатление какого-то тихого танца. Точное и тонкое течение формы — путь, указанный нашему глазу, изящен и естественен одновременно. А неожиданные срезы столь выверены, столь взвешена мера реального и стилизованного, что воображение без труда дорисовывает остальное. Пропорции таковы, что в репродукции трудно определить подлинные размеры; будучи невелики, они выдерживают любое увеличение. Внутренняя жизнь точно наполняет формы.
И так роскошно зрелище крепко слепленных объемов, что невольно начинаешь соединять в себе почему-то порвавшиеся нити между классикой и современной скульптурой. Недаром ведь говорят, что служение красоте, чуткость к ней и даже восприятие красоты есть проявления свободного духа.
Р. S. В мастерской Виктории Пельше стоит эскиз всем нам известной «Даугавы», долгое время не находившей себе места из-за своей конфигурации, напоминающей, по мнению кого-то из власть предержащих, крест. Так вот — они не были так уж неправы. В этом эскизе, полностью повторяющем крест, в скромной ладье — святая Дева Мария, покровительница Риги.