Рецепты патриотизма от директора престижной латышской гимназии Андриса Приекулиса

Под окнами нашей редакции во всей красе школьный двор 3–й рижской гимназии. Когда на днях гимназисты пошли водить там хороводы, мы подумали: готовятся к празднику песни. Но зазвучали вальсы Штрауса и стало ясно — к выпускному балу!

— Хотя результаты всех экзаменов будут только в июле, мы все равно устраиваем выпускной 22 июня, — говорит директор. — Такова давняя традиция, и мы решили ее не нарушать. В этом году у нас 169 выпускников, а всего 861 ученик. По нынешним временам школа большая и, кстати, вторая по качеству образования за прошлый год во всей Латвии после сигулдской гимназии!

Приекулис — человек открытый и общительный. Рассказывает, что директорствует здесь 13 лет. У него три высших образования, занимался мелким бизнесом, был на административной работе, но «у каждого человека есть своя миссия» — и он нашел себя в школе.

— В вашей школе работать, должно быть, легко — центр города, дети из состоятельных семей…

— Из разных. Среди родителей есть и безработные, и миллионеры, но все они объединены интеллигентностью и ценят образование. У нас же конкурс одинаков для всех, в 7–й и 10–й классы берем наиболее подготовленных. Кстати, 10 процентов наших учеников пришли из школ нацменьшинств, и число таких потихоньку растет.

Вторым иностранным языком можно брать либо русский, либо немецкий. Так одна треть детей выбирает немецкий, а две трети — русский. Причем русские дети, как правило, русский не выбирают, говорят, мы его и так знаем. Но в любом случае по три языка наши дети знают, а есть такие, что и по пять — мы даем возможность изучать, помимо перечисленных, французский, испанский, итальянский, португальский. Бесплатно, естественно.

— А больше 10 процентов нелатышей брали бы?

— Конечно. Я не делю учеников по национальностям — только по баллам.

— Значит ли это, что Латвии достаточно одной школы — на латышском языке, а русскую можно закрыть?

— Нет, ценность демократии в том, что она предоставляет выбор. Сегодня он есть, и родители выбирают, на каком языке учить своих детей. Я хорошо знаю многолетнего директора 40–й школы Галину Михайловну Ефремову, мы друзья и соседи. Когда она внедряла у себя билингвальную модель, то очень хорошо ее аргументировала и доказывала, что есть такие предметы, которые важны для развития функций логического мышления и их важно преподавать на родном языке. Если стремиться к наилучшим результатам, естественно.

Поэтому в 40–й школе все основные предметы преподаются полностью на русском языке — математика, физика, химия, биология, а гуманитарные — билингвально. Я считаю, очень логичный подход, тем более что успехи учеников это хорошо подтверждают. Они и предметы знают, и латышский язык.

Правда, ученики не всех русских школ так хорошо знают латышский, что не позволяет им успешно интегрироваться в общество. Тогда встает такой вопрос: надо ли все предметы преподавать им билингвально? Может, просто лучше учить их латышскому языку? Хотя при всех успехах 40–й школы, наших выпускников уезжает за границу 30 процентов, а у них — 70. Причем не в Россию едут — на запад в основном.

— Почему же?

— Это надо изучать, может быть, есть связь с языком обучения в вузе? Все–таки язык бизнеса английский, и если взвешивать все за и против, то выгоднее оказывается учиться сразу на нем. Те вузы, что учат на английском в Латвии, тоже не знают отбоя от студентов — Стокгольмская школа и Рижская бизнес–школа. Тут есть о чем думать.

Впрочем, в реформировании нуждается вся высшая школа. Детей можно понять: они уезжают, чтобы получить лучшее образование. Говорят, что здешнее слишком академично, оторвано от жизни, им не хватает практики, контактов. Мы отстаем от жизни. У нас очень мало людей, занятых наукой. К примеру, доктор должен иметь свою школу, вести исследования, у наших же вся активность на бумаге. Вот и выбирают выпускники Вену, Петербург, Берлин, Швецию, Данию, даже Китай! Там еще выходит и дешевле.

— А вузы наши предъявляют претензии школам, говорят, низкий уровень выпускников.

— Какие претензии! Мы по качеству преподавания математики и физики вторые по стране. И что вы думаете — РТУ или ЛУ проявили к нам какой–то интерес? Живем практически через дорогу, они, по идее, должны бороться за внимание наших выпускников, но нет — два раза устроили день открытых дверей, как 50 лет назад, и все. Маркетингом не владеют совершенно. Зато Дания, Германия, Нидерланды ездят к нам постоянно.

— Что конкретно, по–вашему, надо менять в образовании?

— Хорошо бы восстановить здоровье Килиса. И Вячеслава Домбровского я тоже очень ценю, хоть бы ему сил хватило изменить систему вузов. Плюс обязательно надо дать возможность учиться каждому, кто этого действительно хочет и увеличить количество бюджетных мест.

Я предлагал при министре создать совет по образованию, в который бы входили человек сто — лучшие родители, директора, учителя. Пусть они разрабатывают альтернативные предложения исходя из того, как сами видят мир. Ни один министр, ни одна партия не могут самостоятельно формировать политику без живой связи с людьми. А у нас как: один человек выдвинул идею — остальные давай ее внедрять. Ни обсуждения, ни оценок. Вот и лихорадит нас все время, то влево кидает, то вправо.

Другая наша страшная беда — слишком жесткая централизация. Ну какой, скажите, мой начальник знает ситуацию в моей школе лучше меня и что полезного он может мне предложить? Почему, например, я не могу принять в свою школу детей больше, чем мне предписано? Вот у нас больше 200 учеников изъявили желание учиться в 7–м классе, я отобрал 172 и мог бы с ними работать, но мне разрешают набрать только три класса. Но у меня втрое больше возможностей — почему нельзя? Деньги же идут за ребенком, зачем ставить преграды?

— Тогда другие школы закроются.

— Но это вопрос качества. Почему мы запрещаем родителям выбирать для своих детей самое лучшее? У нас в гимназии собственноручно выработанные стандарты, уникальные программы, 16 углубленных, мы стараемся, развиваем школу, все это востребовано, а наверху хотят, чтоб девятые классы по всей стране учились по единому учебному плану, кошмар!

Так, говорят, удобнее мерить качество просвещения. Что это за аргумент? Надо думать о том, как лучше детям, а не измерителям, ну нельзя всех стричь под одну гребенку! Или Рижская дума — Нил очень открытый и толковый человек, но там столько чиновников, через которых не пробиться, и каждый выдвигает свои правила. Подумайте — 357 человек! Да если 300 из них отпустить, от этого не станет ни хуже, ни лучше.

— Как вам, кстати, сотрудничать с русской думой?

— Мне не важно, какой национальности там люди, но факт остается фактом: я как директор от предыдущих властей такой помощи, как в прошлые 4 года, не получал никогда. Строительство, реконструкция… Или почти 13 латов город дал на учебники — это в два раза больше, чем дает государство!

Вот семья в Марупе живет: трое детей, налог 400 латов, а они заплатили 43 — льготы дали на детей. Нормальная прагматичная политика — эти выборы многое показали Риге, я сам поставил крестик Ушакову, потому что он старается для всех рижан.

Взять то же Лиго — не всем в село ехать, можно и здесь праздновать. Нормальная идея, я тоже здесь праздновал. Всем же хорошо — и рижанам, и гостям.

— Но Ушаков еще и День Победы отмечает, 9 мая к памятнику Освободителям ходит.

— Я сам участвовал в строительстве этого памятника — одну субботу когда–то работали и средства на него перечисляли. Еще я капитан запаса Советской армии, и что? Пусть прошлое кружок историков обсуждает, а мы будем заниматься сегодняшними делами. Знаете, наши дети 16 марта не отмечают, а русские в этом году впервые целыми классами 9 мая приезжали, кто–то это организовывает специально.

Проблема в том, что очень мало праздников у русского народа, где он может собраться вместе. Вот 9 мая и используется — весна, хорошая погода, Нет, в политическом смысле, конечно, победа, говорить нечего. Но надо смотреть, куда мы попали: от Гитлера к Сталину. А Сталин, между прочим, был не русский, но сталинизм почему–то у многих ассоциирует с русским народом, и я не знаю, почему так.

Спорить о прошлом — это кошмар, лучше думать о дне сегодняшнем. Я за то, чтоб каждый народ праздновал свои праздники и не мешал другому. У нас же экономически трудный период, сейчас — 85 процентов семей имеют долги по квартплате, страшное дело…

— Как вы воспитываете патриотизм у детей?

— Учим, что человек должен быть патриотом своей семьи, своей фамилии, потом — школы, города, страны. Должен быть другом не только в радости, но и в горе. И, мне кажется, русские школы проявляют больше патриотизма. Они больше, чем мы, думают о государственных праздниках — 18 ноября, 4 мая. Поэтому не стоит бросать камни в их сторону.

Может быть, русский директор в каком–то смысле должен доказывать свой патриотизм, но я знаю, что у них в этом плане работа поставлена лучше. Они действительно патриоты и Риги, и Латвии. Я тоже патриот, и мы в гимназии все время придумываем, как отмечать праздник Латвии, школы, но чувствую, что русские школы думают об этом больше.

— Может, слишком много думают, не выдерживают напряжения и потому уезжают 70 процентов выпускников?

— Вопрос отъезда надо ставить на всех уровнях — от бедности ж люди уезжают. И с этим мы можем справиться только все вместе. Последние выборы показали, что все больше народу это понимает.