Судьба Рижской «девотки»

Елена Савина (Покровская)

Скромная плита на кладбище Beaverville в Санкт-Мэрис округа Иллинойс США: «LUDMILA KRUGLEVSKA

madame

BORN – MAY 29.1895 DIED 1991

TARTU ESTONIA»

Вот и всё, куда вместилась целая долгая и не простая жизнь двоюродной сестры моего папы, дочери большого учёного-астронома, Члена-Корреспондента АН СССР Покровского К. Д.

Тарту Эстония 29 мая 1895 год. В семье коллежского секретаря, астронома-наблюдателя при астрономической обсерватории Юрьевского университета Константина Доримедонтовича (11.05.1868 Нижний Новгород – 5.11.1944 Киев) и пианистки-дирижёра Юлии Николаевны (ур. Мальковская. 19.06.1867 Бугульма –в ночь на 10.01.1914 Юрьев) Покровских родилась дочь - Людмила.

Покровские Константин Доримедонтович и Юлия Николаевна

Молодожёны только в апреле приехала в Балтию на новое место службы главы семейства, и поселились по улице Садовой в доме № 8. Впереди было ещё много переездов, но это было позже.

Карьера Константина Доримедонтовича поднималась успешно. К 1904 году он уже получил чин статского советника, а в 1906 году избран профессором астрономии вольной высшей школы в Санкт-Петербурге. «Звездный атлас», изданный в С-Петербурге в 1906 г., принес К.Д. Покровскому мировую славу.

В 1914 году уходит из жизни Юлия Николаевна (ур. Мальковская). Тарту на Национальном кладбище на красивый памятник, выполненный в Германии и являющийся скульптурным достоянием города, до сих пор экскурсовод обращает внимание туристов. На мраморном обелиске высечены ноты траурной музыки Мендельсона и слова: «Юлия Николаевна Покровская».

Покровская/ Круглевская Л.К. (примерно 1913-1916 гг.)

Людмиле девятнадцать, Лидии семнадцать, Елене пятнадцать, а Владимиру всего двенадцать лет. Отцу одному сложно воспитывать четверых детей, и через год он вновь женится на купеческой вдове из Керчи, Евгении Григорьевне Воробьёвой (ур. Апостоловой). Она до конца жизни Константина Доримедонтовича будет верной подругой, соратником и матерью для его детей.

Евгения Григорьевна Воробьёва (ур. Апостолова).

Профессор Покровский К.Д. работает одновременно и в Юрьеве, и в Петербурге. Тревожный 1916 год вынуждает искать другое место для Юрьевского Университета. Это поручено отцу Людмилы. Университет переезжает на Урал. Покровский К.Д. становится первым ректором Пермского Университета.

Покровская/Круглевская Л.К. (примерно 1916-1922 гг.)

Туда же из Московского университета в мае 1917 года переводится на должность профессора церковного права юридического факультета Фиолетов Николай Николаевич.

Где и в какое время Людмила Константиновна и Николай Николаевич познакомились и поженились, доподлинно неизвестно. Можно только предположить, что их брак продлился примерно с 1918 до 1922 года, так как в 1923 году Фиолетов Н.Н. уже венчается с другой женщиной. Неизвестны и причины крушения первого брака. Возможно, это была гибель от голода их ребёнка в Петрограде в 1919 году, которая оставила тяжелый отпечаток на всю жизнь в сердце Людмилы. А возможно, что к разрыву привело увлечение мужа молоденькой слушательницей его лекций Наденькой, или ещё какие-то, неведомые мне причины. Но с уверенностью можно сказать, что эти два трагических события сыграли не последнюю роль в её духовном религиозном поиске.

Больше детей у Людмилы не было. И это стало причиной крушения второго брака с профессором Юридического права, потомком И.И. Пущина, Круглевским Александром Николаевичем. Их союз продлился примерно с 1924 до конца 1931 года. После этого Людмила Константиновна уже не делала попытки создать семью. Но до конца жизни сохранила фамилию второго мужа.

Фиолетов Н.Н. 1917-18 г. Круглевский А.Н.

(рис. Богдановича)

С 20-х годов по 1944 год жизнь Круглевской Л.К. прочно связана с Прибалтикой. В 1930 году она получает латвийское гражданство.

Благодаря хорошему образованию (Тарту – в 1012 г. окончила 7 классов женской гимназии, затем в 1913 году сдала экзамен на аттестат зрелости в мужской гимназии, и в 1914 году заканчивает 8 педагогический класс женской гимназии. В 1914 году поступает на историко-филологический факультет Юрьевских высших женских курсов. А в 1915 году переходит в Юрьевский Университет, где учится 2 года, сдав большую часть экзаменов). Параллельно учёбе Людмила преподаёт русский язык в местной русской школе.

С переездом семьи в Пермь, связан и переход Людмилы на учёбу в Пермский Университет (1918-1919 годы). Также продолжила свою педагогическую практику в женской школе г-жи Орловой.

Завершить образование удалось уже в Томском Университете в 1921 году, куда забросила гражданская война всю их семью.

Не смотря на то, что отец не вернулся в Пермский Государственный Университет, а был назначен на службу в Пулковскую обсерваторию, Людмила Константиновна обосновывается в Перми и преподаёт в Педагогическом Институте (1921-1922 годы). С 1921 по 1923 год она также преподаёт русский язык на Рабочем факультете, и предлагают место на кафедре истории русского языка в Пермском Университете.

В 1924 году Людмила Константиновна вместе со вторым мужем, Круглевским А.Н., приезжает в Латвию.

В 30-х годах Людмила Константиовна Круглевская работает как специалист-филолог-лингвист в Русском институте университетских знаний (РИУЗ). Она читает лекции по истории русского языка, введению в фонетику, языкознанию, славянским языкам, сравнительной грамматике балтийских языков и истории новой русской литературы.

Из воспоминаний её учеников известно, что Людмила Константиновна свободно говорила на одиннадцати языках и была глубоко образованным и думающим преподавателем. Позднее, в 60-е годы Круглевская Л.К из эмиграции писала одному из них, что занимается индейскими диалектами.

Лекции Круглевской отличались живостью и нестандартностью подачи материала. Её ученик и почитатель Инфантьев Борис Фёдорович вспоминал: «Людмила Константиновна, помимо своих прямых обязанностей, стремилась привить нам интерес к проблемам западничества и славофилизма, а также уважение к латвийской школе балтистов во главе с профессором Эндзелином, большой поклонницей которого она была, и имя которого она не преминала нам напомнить чуть ли не каждом занятии. Только перед одним пунктом программы Людмила Константиновна спасовала. Открыто она заявила нам, что осветить вопрос программы «Ленин о русском языке» она не в силах, и просила одного из студентов подготовить соответствующее сообщение на эту тему…. Людмила Круглевская читала курс стилистики русского языка. Однако помимо своих непосредственных задач стремилась воспитывать нас в духе русского западничества. В частности, преподаватель горячо рекомендовала нам читать «Философические письма» Чаадаева. Когда же я выразил недоумение по поводу того, какое же отношение имеют эти произведения к стилистике русского языка, ведь они написаны по-французски, Круглевская призналась: цель ее предложений не столько связана с читаемым ею курсом, сколько с ее стремлением познакомить нас в сложившейся необычной политической ситуации с мыслями русского почитателя западной культуры…»

Фото, которое подарил Инфантьев Светлане Ковальчук «Студенческий бал в РИУЗ. Начало 30-х годов.» Крайняя слева в первом ряду – Л.К. Круглевская. Фото из персонального архива С.Н. Ковальчук

Этапами становления профессионального права на преподавание в Латвии стали: Испытания Цензорной комиссии Министерства образования на знания латышского языка в июне 1934 года, которые она прошла успешно; в ноябре 1936 года та же комиссия дала право преподавания русского языка в русскоязычных школах; в ноябре 1940 года той же комиссией было признано её высшее образование по Томскому Университету.

Круглевская Л.К. свою педагогическую деятельность осуществляла в Школе Якова Ландау, которая закрылась в 1932 г. по материальным соображениеям. Потом перешла вместе с учениками в школу Симона Горфинкеля, но судьба и этой школы была недолгой. А в 1940-1941 преподаёт в 3-й Рижской городской еврейской школе.

Параллельно с 1940 по 1944 год преподаёт в Латвийском Университете.

Школа Я. Ландау. Рига Альбертинская дом 10а

Латвийский Университет

Православное мировоззрение у Людмилы Константиновны формировалось в атмосфере родовых традиций Покровских, где с начала семнадцатого века практически все представители этого рода были священнослужителями. Вероятно, и первое замужество за профессором теософии Фиолетовым Н.Н. , преподавателем дисциплин православия, во многом связано с её религиозными взглядами. До 1942 года ее знали не только как глубоко верующего православного человека, но и активного деятеля на православном поприще, выполняющим все предначертания церкви, а также активного пропагандиста своей веры инославным.

Не смотря на то, что Людмила Константиновна родилась в русской семье, её мировоззрение и духовное становление в основном проходила в Прибалтике. И это не могло также не сказаться на её взглядах. К тому же, её первая половина жизни прошла в сложные годы политических перемен, которые она не могла принять в силу своего воспитания.

Свои западнические симпатии Круглевская претворила в жизнь в 1942 году, перейдя по убеждению из православия в католичество.

Мне кажется, причина кроется в том, что католики не допускают расторжения брака, чему, Людмила Константиновна весьма сочувствовала, тяжело пережив два развода.

Инфантьев Б.Ф. вспоминал: «Нельзя сказать, что все требования и практику католической церкви Круглевская принимала безоговорочно. Так, она была шокирована, когда на приеме у епископа Ранцана в Чистый Четверг, к столу были поданы бутерброды с... телятиной.

С другой стороны, она сама сетовала, что, выполняя предначертания католической церкви, не может повторить аскетического подвига Франциска Ассизского: всячески поганить пищу, чтобы побудить к ней отвращение. После того, как в первые голодные годы Петрограда там с голоду умер ее ребенок, нарочито портить пищу у нее рука не подымалась.

Все же для духовного подвига она находила место таким образом, что отдавала свои продовольственные карточки - единственное наше средство существования в годы гитлеровской оккупации – другим, а сама существовала на хлебном супе с сахарной свеклой, – единственное, что в столовках можно было получить безкарточек, и теми объедками, которые оставались недоеденными на тарелках отобедавших. (Такой практикой занимались и другие русские интеллигенты, привезенные в Ригу отступающими гитлеровцами). Примечательна в этом контексте история килограмма крупы, приобретенного Круглевской перед самим уходом гитлеровцев из Риги. Ее духовные руководители (Стрелевич и Стукель) нашли такое создание запасов противоречащим евангельским заветам и посоветовали для совершенствования своего христианского существ пресловутый этот килограмм ликвидировать. При чем и один и другой советчик признались, что они сами не смогли бы поступить именно так, но для достижения морального совершенства это совершенно необходимо. И Круглевская крупу ликвидировала».

Для коллег казался своеобразным и повседневный быт Людмилы Константиновны. Ежедневно в 6 часов утра она слушала в костеле Марии Магдалины мессу, которую служил епископ Ранцан, ежедневно исповедовалась и причащалась. Именно только католическую исповедь она считала действенной, потому что ксендз, глубоко разбирает поступки и ошибки исповедующегося, в отличие от православного священника, где исповедь всегда условная.

После исповеди Людмила Константиновна шла в университет читать лекцию.

Рижские «девотки» (посвятившие себя Христу женщины) – в Риге их было три.

Чтобы не мешать друг другу, они поделили между собой костелы, и уделом Круглевской Л.К. стала Мария Магдалина.

Отличаясь остроумием, Людмила Константиновна шутила и тут, что ей очень нравился епископ Ранцан – большой, толстый, с красным носом. Он был неподражаем особенно в тот момент, когда произносил евхаристические слова: «Господи, я не достоин, чтобы ты вошел в дом мой».

Круглевская, уезжая из Латвии с беженцами в 1944 году в Германию, говорила о причинах своего отъезда: «Уезжаю только потому, что, будучи сосланной, в Сибирь (в этом она ни на минуту не сомневалась), я не буду иметь возможности ежедневно исповедываться и причащаться».

Я же позволю себе предположить, что это была не единственная причина её отъезда.

Учебный 1942/1943 год был завершен спокойно, но печально. И так редкие на Филологическом факультете ряды студентов поредели. Остались считанные единицы... Но всем вселяли страх и отчаяние те страшные предсказания о надвигающемся ужасе в лице наступающей Советской Армии, о которых не прекращали трубить все средства массовой информации. Где тут было думать о свадебном ритуале и о грамматических особенностях белорусского языка. Из преподавателей поддалась этому психозу и Людмила Круглевская.

Также в 1944 году арестовали отца Людмилы, Покровского К.Д. Не дожив до суда, он умер в тюремной больнице. После чего имя учёного, по учебникам которого учились астрономы мира всю первую половину двадцатого века, было вымарано из всех научных изданий и забыто на пол века. Людмила не могла не понимать последствий этого события. Впереди её ждал неминуемый арест и, в лучшем случае, ссылка в Сибирь, как и произошло в дальнейшем с её младшим братом Владимиром, когда тот вернулся с фронта.

О второй половине жизни Людмилы Константиновны долгое время не было известно ничего. Её следы терялись где-то в эмиграции. Поиски в архивах за границей были для меня по многим причинам недоступны. Только при помощи коллеги-исследователя Романа Корнева, удалось найти в иностранных архивах немного, но удивительных по существу документов. С большой признательностью приняла эту информацию.

Так удалось до конца восстановить жизненный трагический путь моей двоюродной тётушки.

И так, первые семь лет в эмиграции прошли в Германии. Там начинается интересная жизнь. Круглевская Л.К. преподает русский язык, пребывая в академической степени доктора, в Балтийском Университете. Ведет научную работу, издает печатные труды (известна ее переписка 23.10.1947-15.07.1949 с издательством Vandenhoeck & Ruprecht, одной из специализаций которого, как раз, и было издание филологической литературы).

Холл Балтийского Университета в Германии

В 1951 году, с помощью международная организация по делам беженцев при ООН, Людмила Константиновна эмигрирует в США. 8 января 1951 года из Бремерхафена корабль General C. H. Muir перевозит Круглевскую в США, куда она прибывает 20 января в Нью-Йорк. Она обосновывается на Армори авенью Шампань, Иллинойс 604 ист.

В это же время эмигрировал в США дядя Людмилы Константиновны, певец, в прошлом солист Мариинского театра, Александрович Александр Дмитриевич (ур. Покровский Александр Доримедонтович). Было ли общение между ними в те годы, сказать трудно. Пока нет никаких свидетельств.

В музее истории Пермского Государственного Университета мне удалось найти фотографию Людмилы Константиновны в 1964 году, которую пересняли из личного архива Владимира Константиновича Покровского (брата Людмилы). К сожалению, фотография оказалось весьма плохого качества. Но всё равно я решила её поместить в эту статью, как уникальную, т.к. она относится к периоду жизни Людмилы Константиновны в США:

1964 год

В 1971-72 учебном году Людмила Константиновна еще преподает иностранный язык в одной из школ Иллинойса. Это известно из списка учителей этого года, подписанного монахиней. Возможно, в это время Круглевская Л.К. уже приняла монашеский постриг.

Вероятно, на глубокую религиозность Людмилы Константиновны повлияла и духовная традиция Нижегородского рода Дроздовых-Стужиных-Покровских. Уже с XVIII века предки, родственники Круглевской (Покровской) входили в сословие духовенства, начиная с дьячков и поднимаясь до положения священников. Есть даже сведения, что её прадед, протоиерей Покровский Доримедонт Васильтквич, состоял в родстве с Иеремией (в миру Иродион Иванович Соловьёв; в схиме Иоанн) 10 (21) апреля 1799 — 6 (18) декабря 1884) — епискоом Нижегородским и Арзамасским.

Умирает сестра Людмила 21 апреля 1991 в том же штате, пройдя свой жизненный и духовный путь от глубокого православия, через боль потерь и разочарования, к католическому монашеству.

Савина Елена Николаевна (ур. Покровская)

Москва 05.2016 г., дополнено 03.2017 г.

Источники:

- Исторический архив Национального архива Эстонии (Тарту) – Ajalooarhiiv: EAA. ф. 402, оп. 3, д. 1338; Там же. ф. 2443. оп. 1. д. 115

- ГАРФ фонд Р4737, оп. 2, д. 1812;

- Архив А.Н. СССР ф. 543, оп.4, д.1462;%

- ЦАНО, ф. 570, оп. 559, д. 87;

- ЦИАМ Ф.418, оп.301, д.567;

- ГАПО, ф. 180, оп. 2, л. д. 260;

- Личный архив В.К. Покровского;

- Статьи разных лет и разных авторов из «Вестник Университета» изд. ПГУ;

- Архивы США;