Авторы

Юрий Абызов
Виктор Авотиньш
Юрий Алексеев
Юлия Александрова
Мая Алтементе
Татьяна Амосова
Татьяна Андрианова
Анна Аркатова, Валерий Блюменкранц
П. Архипов
Татьяна Аршавская
Михаил Афремович
Вера Бартошевская
Василий Барановский
Всеволод Биркенфельд
Марина Блументаль
Валерий Блюменкранц
Александр Богданов
Надежда Бойко (Россия)
Катерина Борщова
Мария Булгакова
Ираида Бундина (Россия)
Янис Ванагс
Игорь Ватолин
Тамара Величковская
Тамара Вересова (Россия)
Светлана Видякина, Леонид Ленц
Светлана Видякина
Винтра Вилцане
Татьяна Власова
Владимир Волков
Валерий Вольт
Константин Гайворонский
Гарри Гайлит
Константин Гайворонский, Павел Кириллов
Ефим Гаммер (Израиль)
Александр Гапоненко
Анжела Гаспарян
Алла Гдалина
Елена Гедьюне
Александр Генис (США)
Андрей Герич (США)
Андрей Германис
Александр Гильман
Андрей Голиков
Юрий Голубев
Борис Голубев
Антон Городницкий
Виктор Грецов
Виктор Грибков-Майский (Россия)
Генрих Гроссен (Швейцария)
Анна Груздева
Борис Грундульс
Александр Гурин
Виктор Гущин
Владимир Дедков
Надежда Дёмина
Оксана Дементьева
Таисия Джолли (США)
Илья Дименштейн
Роальд Добровенский
Оксана Донич
Ольга Дорофеева
Ирина Евсикова (США)
Евгения Жиглевич (США)
Людмила Жилвинская
Юрий Жолкевич
Ксения Загоровская
Евгения Зайцева
Игорь Закке
Татьяна Зандерсон
Борис Инфантьев
Владимир Иванов
Александр Ивановский
Алексей Ивлев
Надежда Ильянок
Алексей Ионов (США)
Николай Кабанов
Константин Казаков
Имант Калниньш
Ирина Карклиня-Гофт
Ария Карпова
Валерий Карпушкин
Людмила Кёлер (США)
Тина Кемпеле
Евгений Климов (Канада)
Светлана Ковальчук
Юлия Козлова
Андрей Колесников (Россия)
Татьяна Колосова
Марина Костенецкая
Марина Костенецкая, Георг Стражнов
Нина Лапидус
Расма Лаце
Наталья Лебедева
Димитрий Левицкий (США)
Натан Левин (Россия)
Ираида Легкая (США)
Фантин Лоюк
Сергей Мазур
Александр Малнач
Дмитрий Март
Рута Марьяш
Рута Марьяш, Эдуард Айварс
Игорь Мейден
Агнесе Мейре
Маргарита Миллер
Владимир Мирский
Мирослав Митрофанов
Марина Михайлец
Денис Mицкевич (США)
Кирилл Мункевич
Тамара Никифорова
Сергей Николаев
Николай Никулин
Виктор Новиков
Людмила Нукневич
Константин Обозный
Григорий Островский
Ина Ошкая, Элина Чуянова
Ина Ошкая
Татьяна Павеле
Ольга Павук
Вера Панченко
Наталия Пассит (Литва)
Олег Пелевин
Галина Петрова-Матиса
Валентина Петрова, Валерий Потапов
Гунар Пиесис
Пётр Пильский
Виктор Подлубный
Ростислав Полчанинов (США)
А. Преображенская, А. Одинцова
Анастасия Преображенская
Людмила Прибыльская
Артур Приедитис
Валентина Прудникова
Борис Равдин
Анатолий Ракитянский
Глеб Рар (ФРГ)
Владимир Решетов
Анжела Ржищева
Валерий Ройтман
Яна Рубинчик
Ксения Рудзите, Инна Перконе
Ирина Сабурова (ФРГ)
Елена Савина (Покровская)
Кристина Садовская
Маргарита Салтупе
Валерий Самохвалов
Сергей Сахаров
Наталья Севидова
Андрей Седых (США)
Валерий Сергеев (Россия)
Сергей Сидяков
Наталия Синайская (Бельгия)
Валентина Синкевич (США)
Елена Слюсарева
Григорий Смирин
Кирилл Соклаков
Георг Стражнов
Георг Стражнов, Ирина Погребицкая
Александр Стрижёв (Россия)
Татьяна Сута
Георгий Тайлов
Никанор Трубецкой
Альфред Тульчинский (США)
Лидия Тынянова
Сергей Тыщенко
Михаил Тюрин
Павел Тюрин
Нил Ушаков
Татьяна Фейгмане
Надежда Фелдман-Кравченок
Людмила Флам (США)
Лазарь Флейшман (США)
Елена Францман
Владимир Френкель (Израиль)
Светлана Хаенко
Инна Харланова
Георгий Целмс (Россия)
Сергей Цоя
Ирина Чайковская
Алексей Чертков
Евграф Чешихин
Сергей Чухин
Элина Чуянова
Андрей Шаврей
Николай Шалин
Владимир Шестаков
Валдемар Эйхенбаум
Абик Элкин
Фёдор Эрн
Александра Яковлева

Уникальная фотография

Семья Гартье

Семья Гартье

Пастели Александры Бельцовой

Татьяна Сута

"Даугава" №5, 1992 год
Одной из излюбленных техник Александры Бельцовой были пастельные мелки, поскольку они позволяли работать в любом месте и в любых обстоятельствах (даже полулежа), не требуя от автора продолжительных физических усилий. Мама болела туберкулезом легких, и нередко обострения болезни и длительные лечения в зарубежных санаториях лишали ее возможности заниматься живописью у мольберта. Но причина привязанности Бельцовой к пастели заключалась не только в этом. Тональная мягкость пастельных мелков вполне отвечала ее сдержанному и одновременно изысканному цветоощущению. Стремясь сохранить присущую лишь пастели бархатистость поверхности, Бельцова не фиксировала свои работы жидкими составами.
Как художника ее притягивала таящаяся в этой технике возможность объединения чисто живописных приемов с элегантностью линий, что позволяло подчеркивать пластику форм. И хотя этот прием использовался ею во всем ее творчестве, в пастелях он всегда сопровождался стремлением воспроизвести мимолетные впечатления, ускользающие мгновения жизни, что столь точно сформулировали в свое время французские импрессионисты. Бельцова старалась запечатлеть изменчивость человеческих черт, мгновенное душевное озарение, делающее даже некрасивые лица прекрасными. (Этой экспрессией в живописи маслом нередко приходится жертвовать ради цельности образа.) В работах Бельцовой доминирует одухотворенная задумчивость, вглядывание в себя, черты, присущие ей самой, ведь не тайна, что каждая работа художника в какой-то степени автопортрет.
Маленькие пастели конца 30-х —начала 40-х годов от прочих произведений Бельцовой отличаются особой жизненностью типажей, внутренней динамикой, не исключающей даже легких прикосновений иронии в интерпретации моделей. В этом не только своеобразие взгляда художницы, но и своеобразие ее юмора. Подобный, по-французски игривый юмор, буквально осчастливливающий окружающих, присущ только очень глубоко культурным людям, к которым я позволю себе причислить и мою мать. В 20-е годы этот юмор «пошел в дело» на страницах политико-сатирического журнала «Хо-хо», где Бельцова показала себя остроумным карикатуристом. Не помню, чтобы позже она когда-либо еще обращалась к этому жанру.
Но возвращаясь к пастелям, следует признать, что именно неповторимость выражения человеческих лиц (даже если модели далеки от Аполлона Бельведерского и Венеры Милосской) привносит в образы эффект жизненности. Они как будто заинтересованно всматриваются в нас, заставляя ощутить атмосферу интенсивной духовной жизни, господствовавшей в конце 30-х годов в рижском обществе, особенно в тех кругах творческой интеллигенции, к которым принадлежала и Бельцова. В этой среде выделялись писательница Луция Замаяча с раскосыми кошачьими глазами и огненно-красными волосами (латышский вариант женщины-вамп), архитектор Роберто Булбуена, с которым Бельцова познакомилась и подружилась на корабле, идущем в Стокгольм, итальянский посол в Риге — Индовино с женой, остроумный торговец красками М. Дембо и любимая модель Бельцовой — молодая еврейка Аня, погибшая в годы немецкой оккупации с дочкой в фашистском лагере.
В работах этого периода много лиц, мне неизвестных, но есть и близкие родственники — мой отец Роман Сута, двоюродная папина сестра Настя Эвене и другие. На последней экспозиции пастелей Бельцовой однообразный режим малоформатных рисунков нарушался крупными работами, в числе которых был и «Двойной акт», родившийся в студии Союза художников, которую ведет и по сей день Л. Мурниекс. Студия эта располагается в нашем же доме, и мама была одним из самых усердных ее посетителей, — там всегда были интересные постановки, хорошие модели, причем бесплатно.
И все же, говоря об изображении обнаженной натуры, следует признать, что с особой деликатностью шарм женственности выявляется в рисунках 30-х годов. Им присущи не только элегантность линии, внутреннее напряжение, пикантность поз, но и подчеркнутое выделение какой-либо раздражающей детали, граничащее с озорством. Происходило то, что в определении К. Фридрих- сона звучало как «возможность положиться на руку, ибо рука умна». И это было действительно так, рука художницы в те годы была наиболее раскованной и моментально реагировала на все эмоциональные импульсы.
Позже, в послевоенные годы, пастели Бельцовой становятся ярче по цвету, особенно с появлением масляных мелков. Усилилась и экспрессивность в изображении моделей, особенно это следует отнести к образам художника по костюмам Л. Лейте.
Помимо изначально задуманных в этой технике работ у матери было бесчисленное количество эскизов к будущим живописным полотнам. (К примеру, портрет семьи Калныня, так и не реализованный.)
Прошедшая в Доме архитекторов выставка ни в коем случае не дала исчерпывающей информации о творчестве Бельцовой в этой области. Однако ее индивидуальный подход к пастельной технике как таковой выявился очень ясно: в своих рисунках Бельцова стремится сохранять импровизационную легкость, оставляя фантазии зрителя достаточно свободного места на листе бумаги, так же как это делали японские мастера, добиваясь поразительной воздушности в своих рисунках тушью.
Однако присутствующий во всех работах шарм экспромта не отнимает убежденности в том, что ей удалось запечатлеть невозможное — легкое дыхание жизни.
С младенческого возраста Бельцова росла под духовным и цветовым влиянием православных икон, она была внучкой украинского священника. И с каким необъяснимым и скорее всего неосознанным упорством, интуитивно стремилась она к той среде, которая позволила бы ей раскрыться как художнику. И она нашла неиссякаемый источник вдохновения в лице моего отца Романа Суты. Он стал для нее путеводной звездой в искусстве. Полноправным членом вошла Александра Бельцова в Рижскую группу — единственная женщина-живописец, притом русская, в этом элитарном сообществе художников. Всегда сдержанная, хрупкая и тактичная, она невольно привила свою славянскую духовность новому цветущему дереву латышской живописи, сделав это удивительно органично. Всем своим творчеством в целом: не только живописными полотнами, но и росписью по фарфору в «Балтарсе», и акварелями, созданными в 20-е годы в Южной Франции в духе Фуджиты, и этими маленькими интимными рисунками пастелью Александра Бельцова вошла в латышское искусство, заняв в нем прочное место.