Авторы

Юрий Абызов
Виктор Авотиньш
Юрий Алексеев
Юлия Александрова
Мая Алтементе
Татьяна Амосова
Татьяна Андрианова
Анна Аркатова, Валерий Блюменкранц
П. Архипов
Татьяна Аршавская
Михаил Афремович
Вера Бартошевская
Василий Барановский
Всеволод Биркенфельд
Марина Блументаль
Валерий Блюменкранц
Александр Богданов
Надежда Бойко (Россия)
Катерина Борщова
Мария Булгакова
Ираида Бундина (Россия)
Янис Ванагс
Игорь Ватолин
Тамара Величковская
Тамара Вересова (Россия)
Светлана Видякина, Леонид Ленц
Светлана Видякина
Винтра Вилцане
Татьяна Власова
Владимир Волков
Валерий Вольт
Константин Гайворонский
Гарри Гайлит
Константин Гайворонский, Павел Кириллов
Ефим Гаммер (Израиль)
Александр Гапоненко
Анжела Гаспарян
Алла Гдалина
Елена Гедьюне
Александр Генис (США)
Андрей Герич (США)
Андрей Германис
Александр Гильман
Андрей Голиков
Юрий Голубев
Борис Голубев
Антон Городницкий
Виктор Грецов
Виктор Грибков-Майский (Россия)
Генрих Гроссен (Швейцария)
Анна Груздева
Борис Грундульс
Александр Гурин
Виктор Гущин
Владимир Дедков
Надежда Дёмина
Оксана Дементьева
Таисия Джолли (США)
Илья Дименштейн
Роальд Добровенский
Оксана Донич
Ольга Дорофеева
Ирина Евсикова (США)
Евгения Жиглевич (США)
Людмила Жилвинская
Юрий Жолкевич
Ксения Загоровская
Евгения Зайцева
Игорь Закке
Татьяна Зандерсон
Борис Инфантьев
Владимир Иванов
Александр Ивановский
Алексей Ивлев
Надежда Ильянок
Алексей Ионов (США)
Николай Кабанов
Константин Казаков
Имант Калниньш
Ирина Карклиня-Гофт
Ария Карпова
Валерий Карпушкин
Людмила Кёлер (США)
Тина Кемпеле
Евгений Климов (Канада)
Светлана Ковальчук
Юлия Козлова
Андрей Колесников (Россия)
Татьяна Колосова
Марина Костенецкая, Георг Стражнов
Марина Костенецкая
Нина Лапидус
Расма Лаце
Наталья Лебедева
Димитрий Левицкий (США)
Натан Левин (Россия)
Ираида Легкая (США)
Фантин Лоюк
Сергей Мазур
Александр Малнач
Дмитрий Март
Рута Марьяш
Рута Марьяш, Эдуард Айварс
Игорь Мейден
Агнесе Мейре
Маргарита Миллер
Владимир Мирский
Мирослав Митрофанов
Марина Михайлец
Денис Mицкевич (США)
Кирилл Мункевич
Тамара Никифорова
Сергей Николаев
Николай Никулин
Виктор Новиков
Людмила Нукневич
Константин Обозный
Григорий Островский
Ина Ошкая
Ина Ошкая, Элина Чуянова
Татьяна Павеле
Ольга Павук
Вера Панченко
Наталия Пассит (Литва)
Олег Пелевин
Галина Петрова-Матиса
Валентина Петрова, Валерий Потапов
Гунар Пиесис
Пётр Пильский
Виктор Подлубный
Ростислав Полчанинов (США)
А. Преображенская, А. Одинцова
Анастасия Преображенская
Людмила Прибыльская
Артур Приедитис
Валентина Прудникова
Борис Равдин
Анатолий Ракитянский
Глеб Рар (ФРГ)
Владимир Решетов
Анжела Ржищева
Валерий Ройтман
Яна Рубинчик
Ксения Рудзите, Инна Перконе
Ирина Сабурова (ФРГ)
Елена Савина (Покровская)
Кристина Садовская
Маргарита Салтупе
Валерий Самохвалов
Сергей Сахаров
Наталья Севидова
Андрей Седых (США)
Валерий Сергеев (Россия)
Сергей Сидяков
Наталия Синайская (Бельгия)
Валентина Синкевич (США)
Елена Слюсарева
Григорий Смирин
Кирилл Соклаков
Георг Стражнов
Георг Стражнов, Ирина Погребицкая
Александр Стрижёв (Россия)
Татьяна Сута
Георгий Тайлов
Никанор Трубецкой
Альфред Тульчинский (США)
Лидия Тынянова
Сергей Тыщенко
Михаил Тюрин
Павел Тюрин
Нил Ушаков
Татьяна Фейгмане
Надежда Фелдман-Кравченок
Людмила Флам (США)
Лазарь Флейшман (США)
Елена Францман
Владимир Френкель (Израиль)
Светлана Хаенко
Инна Харланова
Георгий Целмс (Россия)
Сергей Цоя
Ирина Чайковская
Алексей Чертков
Евграф Чешихин
Сергей Чухин
Элина Чуянова
Андрей Шаврей
Николай Шалин
Владимир Шестаков
Валдемар Эйхенбаум
Абик Элкин
Фёдор Эрн
Александра Яковлева

Уникальная фотография

Профессор Попов проводит занятия со студентами-химиками

Профессор Попов проводит занятия со студентами-химиками

Ошеломительное потрясение для власти

Наталья Севидова

«Ves.LV»


Ошеломительное потрясение для власти - то, что русское сообщество решило играть на юридическом поле, которое создали сами правящие

24 января 2012 («Вести Сегодня» № 10)

Что произойдет после референдума 18 февраля с точки зрения общественного климата? Отношения русской и латышской частей населения ухудшатся, улучшатся или все останется по-прежнему? За прогнозом "Вести Сегодня" обратилась к социальному психологу Анне Соболевой.



Как это все случилось?

 
- Я не пророк, но так, как было, уже не будет точно. Референдум - слишком сильное потрясение для власти, а для русской общины это мобилизующее и обнадеживающее действие. И эти два фактора уже не могут оставить общество таким, каким оно было. Латышское население оказалось информационно не готово к такому развитию событий. Большая его часть пребывает в потоке официальной идеологии, этнических стереотипов, пропаганды и невосприимчива к новой информации. Интерес к тому, что обсуждается в русском информационном пространстве, есть только у узкой группы специалистов по общественным отношениям, но они-то как раз и наиболее ангажированы властью.
 
Поэтому все произошедшее застало латышское общество врасплох. Отсюда это недоумение: "Мы были так толерантны к русским, а они хотят референдум, да еще на основе конституции..."
 
Но поскольку общество атомизировано, крупных сдвигов в коллективном сознании людей не стоит ждать. Изменения уже происходят на личностном уровне - в сторону осознания реальности. Есть сдвиги и в межгрупповых стереотипах, но неявно, как фон. Правящие, конечно, будут сдерживать эти перемены в настроении народа.
 
Думаю, больше надежд на Европу, потому что впервые в истории независимой Латвии свои права нацменьшинства отстаивают не на политическом (своем), а на юридическом, сформированном властью поле. Латвийские граждане не выходят на улицы, не пытаются решить свои проблемы митинговыми и политическими методами, а действуют в рамках тех правовых процедур, которые прописаны в законах самой правящей элитой. Именно из-за этого разразилась такая истерия в среде политического истеблишмента. Изначально, 20 лет назад, политические вопросы демократического равноправия в Латвии сознательно были выведены в поле юридическое, на котором они не могут быть решены. Любой межэтнический компромисс разбивался о законы, созданные силой политической власти. И вдруг русское гражданское общество само начало играть на этом поле, демонстрируя высокую социальную обучаемость, политический интеллект и мобилизационную волю.
 
Каким бы ни был исход, правящим придется объяснять Европе, почему в стране, которая с 1994 года входит в Совет Европы, а с 2004 года - в Евросоюз, подписала все международные конвенции, на референдум выносится базовое право граждан получать информацию на своем родном языке. Почему обязывающие европейские нормы демократического сосуществования до сих пор у нас не выполнены и должны решаться через плебисцит? Сотни тысяч собственных граждан уже не выдашь за маргиналов. За игнорирование их юридически оформленной воли придется отвечать.
 
Разделяли народ не для того, чтобы объединять
 
- Удивляет разноречивая реакция политиков. Одни призывают идти на референдум и голосовать "против", другие - игнорировать его, третьи попытались оспорить его законность. Казалось бы, чего волноваться: чисто арифметически победа противникам русского языка, скорее всего, обеспечена. Может, вся эта истерика из-за неуверенности в серьезном перевесе? То есть из-за сомнений в поддержке собственного электората?
 
- Некоторые политологи отмечают, что здесь может быть замешано протестное голосование латышей. Потому что власть на самом деле не выражает национальные интересы. Они декларируются, но никоим образом не осуществляются. И титульная нация чувствует это на собственном опыте: никакой поддержки национальным производителям, вымирающая Латгалия, более 20% безработных, отъезд населения, бесперспективность. Так что говорить, что власть заботится хотя бы о титульной нации, - преувеличение. Люди закономерно начинают задумываться о социально-политической целесообразности самого государства как института. Есть какая-то иррациональность в том, что это государство не для народа в целом и даже не для латышей, а только для узкой группки.
 
- Есть прогнозы, что в связи с референдумом начнется, как и в 2004 году, этническая мобилизация, в итоге усилится влияние ультранационалов и межэтнические отношения будут окончательно испорчены.
 
- А что еще можно испортить? Разве у общин вообще были какие-то взаимоотношения? Они были на уровне отдельных людей, семей, отдельных коллективов. И чем успешнее команда, тем эти контакты конструктивнее. А в случае, когда доступ к ресурсам ограничен, то дух этих отношений выраженно конкурентный. Окончательно испортить отношение со своим народом может лишь само государство, усилив репрессии в связи с референдумом. Этого я не исключаю.
 
А юристам сказать нечего
 
- Многие русские были бы довольны и более скромным статусом родного языка, но все равно участвовали в опросе за второй государственный. Как вы думаете, почему?
 
- Потому что референдум - это не столько попытка уравнять в правах латышский и русский языки, сколько достойное стремление отстоять право каждого человека быть иным. Правящие с изумлением обнаружили, что не все хотят строить латышскую Латвию. Оказывается, многие люди в этой стране видят ее другой - многонациональной и демократической. Многих не устраивает наступление на русскую лингвистическую общину, которое выражено в том, что русский выведен из статуса языка жизненного успеха, языка науки, языка самореализации. Это недовольство аккумулировалось 20 лет. И то, что люди пойдут на референдум, означает, что для них русский язык является ценностью. Но и латвийское государство для них тоже является ценностью, поэтому они действуют в рамках его законов и демократических свобод, а не устраивают погромы и иное сопротивление. И непризнание этой ситуации как нормы, неуважение к ней как раз и подрывает конституционные основы государства. Заметьте, практически не было высказываний юристов. Потому что эта малая когорта специалистов, действительно профессионалов, просто не захотела подставляться.
 
- Забавно, что правящие политики вдруг решили, что надо апеллировать к русской аудитории, и стали сами бегать за журналистами русских газет...
 
- Мы можем вспомнить исторические рубежи, когда такое уже было. Это 91-й год, когда русских звали на баррикады поддержать независимость. Это ярко запечатлено в кино-, фото- и других документах тех лет. Затем лето, сентябрь 2003 года: русских убеждали поддержать на референдуме вступление ЛР в Европейский союз. Далее коллаборационизм августа 2004 года, когда надо было любой ценой обеспечить снижение гражданской активности русского населения в связи с угрозой латышизации русских школ. И вот сейчас. Обращение к русскому населению происходит всякий раз, когда латышская политэлита чувствует реальную угрозу своему привилегированному существованию. Заметьте, таких обращений не было, когда Латвия стояла перед дефолтом, реальным крахом государства, который случился бы, если бы не удалось договориться с международными кредиторами.
 
Что у Кариньша на языке...
 

- Значимость текущего момента в том, что ведущие латышские политики обоснованно и основательно впали в истерику и стали проговариваться об истинных целях государства. Вот как Кариньш, который заявил, что надо ассимилировать русских детей. И обратите внимание: никто из коллег его не поправил, не одернул и никак не прокомментировал. Избрали традиционный метод - игнорирование. На самом деле, то, что сегодня осуществляет власть, и есть постепенная ассимиляция, только названная интеграцией - по правилам, принятым на европейском политическом рынке. Так что никаких иллюзий у нас оставаться не должно.
 
Сейчас меня удивляют разговоры о том, что нужно сближение двух общин. Сначала ведь было четкое разделение - и не по инициативе русской части общества, и дальше это разделение только углублялось идеологией, законодательством, политической практикой и отсутствием гражданской дискуссии. За 20 лет межэтнический раскол закрепился и стал нормой. Наше "сближение" дошло до таких этнических стереотипов, что о каком-то русском латыши могут сказать: "А он нормальный парень, хотя и русский". А русские о латыше могут отозваться: "Смотри-ка, он оказался хорошим мужиком, хотя и латыш".
 
Показательно, когда вдруг мы попадаем на площадку, где, допустим, дискутирует латышская "гуманитарная молодежь", то видим у нее большое удивление и предубеждение: "Как это среди русских масса недовольных?"
 
Ведь социальные функции стереотипов - это оправдание и сохранение существующих межгрупповых отношений и различий. У этой аудитории нет понимания, что наши человеческие гражданские права удовлетворены на разных базовых уровнях. У латышей тоже есть недовольство тем, что формально демократические процедуры в государстве есть, а реального влияния на власть у народа нет. Но то, что треть населения вообще не имеет права голоса, для них не является даже вопросом дискуссии. Сближение общин возможно после осознания и преодоления социального невежества. Референдум за второй государственный - и коллективное переживание, и тест на гражданскую зрелость, и серьезный шаг навстречу друг другу.
 
- Спасибо за беседу.


 
"Вести Сегодня", № 10.