Руководитель и создатель оркестра русских народных инструментов «Каданс» и одноименной музыкальной школы Инна Петровна Крутикова, отмечая свой 70–летний юбилей, полна энтузиазма и энергии.

Наверное, дело, которому она всю жизнь служит, придает ей сил и держит в боевом настрое.

Не секрет, как неимоверно тяжело выживается коллективам русской культуры в Латвии. Огромная проблема — инструменты для оркестра. И когда коллеги, друзья и почитатели собрались организовать юбилейный концерт для Инны Петровны в Золотом зале рижского Латышского общества 29 сентября, она тут же решила: «Поставлю при входе коробку для пожертвований и буду собирать средства на ремонт инструментов». Ведь о новых пока можно только мечтать…

Мандолина на стене

— Я родилась в очень суровое время, в 1943–м, и потом, в 50–х, мы тоже очень тяжело жили, — вспоминает Инна Петровна. — Наша фамилия — знаменитая, казацкая, легендарная — Галайда. Не знаю, родственники ли мы с героем поэмы Шевченко «Гайдамаки», казаком Галайдой, но в нашем роду много кровей смешалось — русские, украинцы, поляки.

Я почему–то с раннего детства была уверена, что стану музыкантом. Среди моих предков были музыканты, это точно. У нас семья была поющая и играющая. Даже сохранилась запись, где родители изумительно поют дуэтом роскошные украинские песни. Дома всегда звучала музыка — папа играл на баяне, на гитаре — и шестиструнной, и семиструнной. Дома на стене висела мандолина. Бабушка работала в столовой и принесла однажды домой печеный корж, который папа обменял на мандолину. Научился играть и на ней, и на бутылках — наливал в каждую разное количество воды, чтобы они звенели, как звуки разной высоты. Замечательный самоучка, который подбирал отлично по слуху, но не знал нотной грамоты.

И когда я, уже студенткой Одесской консерватории, приезжала домой на каникулы, он очень стеснялся своей «безграмотности». Дело дошло до того, что, будучи учителем биологии, он поступил в Уманский пединститут на музыкальное отделение. И потом начал писать музыку! Присылал мне на проверку свою нотную запись, и эти его сочинения публиковали в местной газете. Писал почему–то в основном вальсы. А мама была учителем математики.

— Когда я училась в украинской музыкальной школе, помню, говорили, что в Одесскую консерваторию невозможно попасть, конкурс сумасшедший…

— Еще бы! Но я как–то поступила легко — окончила Кировоградское музучилище с красным дипломом. Там были изумительные педагоги. А выучилась играть на разных инструментах еще в музыкальной школе — у нас был замечательный руководитель оркестра — подвижник, энтузиаст, как детей любил, как учил нас!

Я всегда работала и никогда материально от родителей не зависела. В Кировограде параллельно с училищем трудилась во вспомогательной школе, аккомпанировала детям на баяне, организовала оркестр баянистов и аккордеонистов, который занимал призовые места на многих конкурсах.

А в Одессе, будучи студенткой, работала в 4–й детской музыкальной школе, руководила оркестром народных инструментов. Дела пошли до того хорошо, что мы и на телевидении выступали. Уже не говоря о наградах на конкурсах — в то время ведь их проводилось очень много.

Жила в общежитии в студенческом городке — условия были отличные. Там же познакомилась со своим будущим мужем Мишей, студентом Института инженеров морского флота.

Он был из Риги, его родители прошли войну, отец в свое время был директором Дунайского пароходства, послом в Китае, владел семью языками. Но пострадал от доноса, решив уехать подальше от столиц. На Чукотке организовал первую комсомольскую золотомоечную драгу. Позже его и похоронили в Анадыре.

Романтики Чукотки

— В память об отце мы с мужем и оказались после диплома на Чукотке, в Анадыре, где у меня родился старший сын Володя. Хотя поначалу у меня было отличное распределение — в Сочинскую филармонию. Ведь в консерватории я специализировалась на домре, но параллельно шла гитара, а согласно диплому я могла преподавать и то и другое, как и работать дирижером. Пришел в комиссию по распределению и директор Одесской 4–й ДМШ, слезно просил оставить меня дирижером его школьного оркестра, обещал квартиру. Но я попросила дать мне свободный диплом. Мы с Мишей были такими романтиками…

В Анадыре тоже создала оркестр, который очень понравился на конкурсе в Магадане, и меня, не спрашивая, перевели дирижером в Магаданское музучилище.

— Вас не пугали тяжелые северные условия, отдаленность от Украины, Риги?

— Ничуть. Мы встретили там таких людей. Умных, сильных, добрых — многие из бывших репрессированных. А каких гигантских свежайших крабов нам привозили, какой бесплатный отдых по выходным организовывали по линии профсоюзов! Там ведь очень красиво, особенно зимой и весной.

Но получилось так, что мы переехали в Ригу к моей свекрови, отдали старшего сына в Музыкальную школу им. Дарзиня, потом он учился в Музыкальном училище им. Медыня. Родился младший сын Денис. Но я не думала, что задержусь здесь, рвалась в Одессу…

Нужно было найти работу. В Риге везде в то время успешно работали оркестры. Пошла в ДК ВЭФ — оказалось, у них уже есть руководитель. А в министерстве профтехобразования меня направили в 11–е училище железнодорожников, где уже был оркестр народных инструментов, который в конце 40–х создал Чужой. Но когда он умер, оркестр остался сиротой.

Хочу учить профессионалов!

— А что такое профтехучилище? После трех лет учебы ребят забирали в армию — они мне потом письма писали, мои бывшие оркестранты. Да и когда играли в оркестре, постоянно со мной советовались по житейским делам, секретничали.

Мы с мужем летом частенько ездили на машине отдыхать в Крым и Одессу, где, конечно, я заходила к своим и меня постоянно уговаривали вернуться — работы, мол, полно для тебя. Конечно, я больше хотела работать с профессиональными музыкантами, а не с железнодорожниками. Хотя всегда и везде работала с увлечением.

В 90–х система профтехобразования развалилась, появилась масса русских обществ. Я пришла в тогдашний Фонд славянских культур с идеей создать на базе оркестра настоящую музыкальную школу. И получилось так, что мы с группой коллег–единомышленников в 92–м из фонда ушли, организовав самостоятельную ДМШ «Каданс».

Энтузиазма было море! Школе вот уже 21 год, и 36 лет руковожу оркестром. За это время выросло поколение оркестрантов, получивших после учебы в нашей ДМШ высшее музыкальное образование, — Аня Гаркуль, мой сын Денис, Саша Черепанникова. Аня и Саша сейчас стали отличными педагогами, а Денис в 2000–м создал на базе оркестра ансамбль «Лира» и тоже учит балалаечников. Володя Никульшин после окончания вуза работает программистом в Финляндии, но когда приезжает в Ригу, тут же садится в оркестре за контрабас. Женя Панченко работает инженером–железнодорожником, у него уже есть семья и ребенок — и тоже приходит к нам порой играть.

Оркестр «Каданс» не раз становился лауреатом международных конкурсов в разных странах. Мы не раз получали призовые дипломы на конкурсах в России, на Украине, в Болгарии. Их десятки! Раз в два года обязательно ездили в Москву, на Международный конкурс оркестров народных инструментов им. Андреева. Там учились на более высоких примерах — ведь, откровенно говоря, нам тягаться с Россией в плане таких оркестров тяжело.

В Нижнем Новгороде бывали на Международном конкурсе им. Рожкова. Низкий поклон прославленному российскому балалаечнику, педагогу Андрею Горбачеву, с которым у нас завязалась крепкая дружба и который давал мастер–классы моим ребятам безвозмездно. Они с пианисткой Татьяной Ханиновой выступали и в Риге.

Раньше было проще возить ребят на конкурсы в Россию. Сейчас все труднее, но многие родители хорошо помогают, правда, есть и другие — выросшие в послеперестроечное время. Порой кажется, что это потерянное поколение и нужно маму с папой воспитывать. Все непросто, но как радостно видеть горящие, светлые глаза детей, которые хотят учиться!

В гостях у старых русских

Интересная страница творческой биографии оркестра — поездки во Францию. Особые отношения сложились у «Каданса» с Леснинским православным монастырем в Жизоре, в Нормандии, куда оркестранты ездят уже 20 лет. Они выступают обычно по всей Нормандии и в Париже и всегда желанные гости в Ницце — в пансионате, где живут потомки старинных русских фамилий.