Авторы

Юрий Абызов
Виктор Авотиньш
Юрий Алексеев
Юлия Александрова
Мая Алтементе
Татьяна Амосова
Татьяна Андрианова
Анна Аркатова, Валерий Блюменкранц
П. Архипов
Татьяна Аршавская
Михаил Афремович
Василий Барановский
Вера Бартошевская
Всеволод Биркенфельд
Марина Блументаль
Валерий Блюменкранц
Александр Богданов
Надежда Бойко (Россия)
Катерина Борщова
Мария Булгакова
Ираида Бундина (Россия)
Янис Ванагс
Игорь Ватолин
Тамара Величковская
Тамара Вересова (Россия)
Светлана Видякина
Светлана Видякина, Леонид Ленц
Винтра Вилцане
Татьяна Власова
Владимир Волков
Валерий Вольт
Константин Гайворонский
Гарри Гайлит
Константин Гайворонский, Павел Кириллов
Ефим Гаммер (Израиль)
Александр Гапоненко
Анжела Гаспарян
Алла Гдалина
Елена Гедьюне
Александр Генис (США)
Андрей Германис
Андрей Герич (США)
Александр Гильман
Андрей Голиков
Борис Голубев
Юрий Голубев
Антон Городницкий
Виктор Грецов
Виктор Грибков-Майский (Россия)
Генрих Гроссен (Швейцария)
Анна Груздева
Борис Грундульс
Александр Гурин
Виктор Гущин
Владимир Дедков
Оксана Дементьева
Надежда Дёмина
Таисия Джолли (США)
Илья Дименштейн
Роальд Добровенский
Оксана Донич
Ольга Дорофеева
Ирина Евсикова (США)
Евгения Жиглевич (США)
Людмила Жилвинская
Юрий Жолкевич
Ксения Загоровская
Евгения Зайцева
Игорь Закке
Татьяна Зандерсон
Борис Инфантьев
Владимир Иванов
Александр Ивановский
Алексей Ивлев
Надежда Ильянок
Алексей Ионов (США)
Николай Кабанов
Константин Казаков
Имант Калниньш
Ирина Карклиня-Гофт
Ария Карпова
Валерий Карпушкин
Людмила Кёлер (США)
Тина Кемпеле
Евгений Климов (Канада)
Светлана Ковальчук
Юлия Козлова
Андрей Колесников (Россия)
Татьяна Колосова
Марина Костенецкая, Георг Стражнов
Марина Костенецкая
Нина Лапидус
Расма Лаце
Наталья Лебедева
Димитрий Левицкий (США)
Натан Левин (Россия)
Ираида Легкая (США)
Фантин Лоюк
Сергей Мазур
Александр Малнач
Дмитрий Март
Рута Марьяш
Рута Марьяш, Эдуард Айварс
Игорь Мейден
Агнесе Мейре
Маргарита Миллер
Владимир Мирский
Мирослав Митрофанов
Марина Михайлец
Денис Mицкевич (США)
Кирилл Мункевич
Николай Никулин
Тамара Никифорова
Сергей Николаев
Виктор Новиков
Людмила Нукневич
Константин Обозный
Григорий Островский
Ина Ошкая
Ина Ошкая, Элина Чуянова
Татьяна Павеле
Ольга Павук
Вера Панченко
Наталия Пассит (Литва)
Олег Пелевин
Галина Петрова-Матиса
Валентина Петрова, Валерий Потапов
Гунар Пиесис
Пётр Пильский
Виктор Подлубный
Ростислав Полчанинов (США)
Анастасия Преображенская
А. Преображенская, А. Одинцова
Людмила Прибыльская
Артур Приедитис
Валентина Прудникова
Борис Равдин
Анатолий Ракитянский
Глеб Рар (ФРГ)
Владимир Решетов
Анжела Ржищева
Валерий Ройтман
Яна Рубинчик
Ксения Рудзите, Инна Перконе
Ирина Сабурова (ФРГ)
Елена Савина (Покровская)
Кристина Садовская
Маргарита Салтупе
Валерий Самохвалов
Сергей Сахаров
Наталья Севидова
Андрей Седых (США)
Валерий Сергеев (Россия)
Сергей Сидяков
Наталия Синайская (Бельгия)
Валентина Синкевич (США)
Елена Слюсарева
Григорий Смирин
Кирилл Соклаков
Георг Стражнов
Георг Стражнов, Ирина Погребицкая
Александр Стрижёв (Россия)
Татьяна Сута
Георгий Тайлов
Никанор Трубецкой
Альфред Тульчинский (США)
Лидия Тынянова
Сергей Тыщенко
Павел Тюрин
Михаил Тюрин
Нил Ушаков
Татьяна Фейгмане
Надежда Фелдман-Кравченок
Людмила Флам (США)
Лазарь Флейшман (США)
Елена Францман
Владимир Френкель (Израиль)
Светлана Хаенко
Инна Харланова
Георгий Целмс (Россия)
Сергей Цоя
Ирина Чайковская
Алексей Чертков
Евграф Чешихин
Сергей Чухин
Элина Чуянова
Андрей Шаврей
Николай Шалин
Владимир Шестаков
Валдемар Эйхенбаум
Абик Элкин
Фёдор Эрн
Александра Яковлева

Уникальная фотография

Заседание Синода Латвийской Православной церкви. 1928 год

Заседание Синода Латвийской Православной церкви. 1928 год

«Неутолимая тоска по хозяину»

Элина Чуянова

Вести Сегодня, 02.05.2013

— этим историческим комплексом объясняет стремление Латвии в зону евро российский экономист Михаил Делягин.

Латвию неудержимо рвет в еврозону. Она даже готова сдать свои полномочия, независимость и суверенитет. Так считает действительный член РАЕН, доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации Михаил Делягин. «Вести Сегодня» связалась с российским экономистом, чтобы расспросить его о латвийском экономическом чуде, которое обеспечило нашей стране «аусвайс» в элитный евроклуб. В Латвии, признаться, этот феномен понимают далеко не все. Может быть, большое видится на расстоянии?

— Михаил Геннадьевич, почему Польша, Дания, Швеция не спешат расставаться со своей национальной валютой, полагая, что вступление в еврозону — это билет на «Титаник», а правительство Латвии спит и видит розовые сны полной и безоговорочной капитуляции перед Европой? Что за парадокс?

— Безусловно, всякий чиновник хочет снять с себя ответственность, и процедура выборов этого отнюдь не отменяет. Одна из второстепенных причин формирования Евросоюза — желание иметь возможность обвинять во всех бедах, в том числе и в собственных ошибках, «старшего брата». Это особенно существенно для маленьких стран, маленьких экономик, которые просто в силу масштаба не могут быть полностью самостоятельными.

Однако всякая интеграция ограничивает свободу. Введение евро означает введение внешнего валютного, а во многом — и финансового управления, причем это управление не будет учитывать интересы менее развитых и небольших, по европейским меркам, стран. Ограничение возможностей госуправления в валютной сфере — это, прежде всего, ограничение возможностей поддержки экономики при помощи ослабления валюты. Скажем, в 2009 году единственной страной Восточной Европы, продолжившей экономический рост, была Польша, девальвировавшая злотый более чем на треть. Социальная цена этого была страшной: я был там осенью, люди на улицах почти не улыбались. Но они чувствуют себя подавленными и в других местах, а польская экономика получила возможность дышать, и за счет этого в последующие годы благополучие было восстановлено, хотя и частично. Но там по крайней мере есть перспектива. Там есть промышленность, сельское хозяйство, строительство.

В Латвии, как и в Эстонии, ослабление национальной валюты, — единственный реальный способ поддержки экономики в условиях глобального кризиса. Я был в Риге с год назад: старательность персонала везде, во всех сервисах, повергла меня в ужас. Это была не обычная прибалтийская культурность (знаете, есть поговорка с советских времен, — конечно, исключительно туристическая, — «чтоб мы друг друга так любили, как нас в Прибалтике ненавидят»), — это было четкое понимание того, что вот если этот человек, то есть я, сейчас отсюда уйдет, то других денег уже не будет.

Конечно, страшная закредитованность населения именно в евро не позволяет ослабить валюту с той же легкостью, как в Польше, Казахстане, России или Норвегии. Но основные кредиторы — всего два шведских банка: ответственное правительство могло бы провести с ними переговоры о реструктуризации долга и добиться своего. Но меняющиеся руководители Латвии, как и Эстонии, не могут даже помыслить об этом. Они ощущают себя представителями своего народа, насколько могу судить, только по отношению к русским: в отношении же Европы они чувствуют себя младшими менеджерами, которых допустили на совет старших. Они неизлечимо больны «комплексом отличника»: желанием сдать экзамен на пять, совершенно не задумываясь о его сути и правилах.

Конечно, эта ограниченность, отсутствие кругозора обусловлена хуторской культурой, но огромную роль играет и желание подчиняться. Жажда иметь хозяина перевешивает в прибалтийских элитах и ответственность, и здравый смысл: просто раньше хозяева были в Москве, а теперь — в Берлине, Брюсселе и Стокгольме.

— Как повлияло на уровень жизни других стран вступление в зону евро? Мы знаем, что в Испании, Португалии, Италии, да в той же Эстонии все подорожало, люди стали жить хуже…

— Даже в Голландии при введении евро все цены подтянулись наверх. Скажем, кружка пива стоила гульден, а стала евро — почти вдвое больше. Но главное — не разовый рост цен, а ограничение возможности поддержки национальной экономики, о которой я говорил выше и которая проявляется лишь через несколько лет после введения евро. Для эстонского бизнеса два–три года все более–менее сносно — за счет снятия финансовых барьеров, активизации делового оборота. Еще через два года этот эффект закончится, а рынков как не было, так и не будет. Все станет только хуже, потому что цены будут все выше, а покупательная способность — все ниже. Такова цена выравнивания, господа!

— Учитывая, что в Латвии фактически нет промышленности, зато есть — высокий уровень эмиграции и безработицы, как поведет себя наша экономика после вступления в еврозону? Не окажемся ли мы в клубе самоубийц?

— Ваша экономика продолжит стагнацию. Просто, если сейчас у нее теоретически есть надежды, то после вхождения в еврозону этих надежд не останется. Вместе с тем сейчас в Латвию переходит значительная часть финансовых потоков с Кипра. Они поддержат экономику и на несколько лет придадут ей дополнительное оживление. Скажем, недвижимость в Риге и Юрмале повысится в цене. Но это будет результатом внешних изменений, а не собственного развития.

— Какие для нас существуют риски с учетом национальных особенностей экономики?

— Промышленность Латвии погибла не только из–за распада Советского Союза (как, скажем, в Киргизии) — она погибла еще и из–за осознанного отношения к ней националистических властей как к «пережитку колониализма». В результате Прибалтика экспериментально доказала, что фашизм, пусть даже в мягкой форме, экономически нерентабелен. Сегодня Латвия живет в значительной степени за счет российского транзита и продажи вида на жительство в Шенгенской зоне состоятельным гражданам России, Украины и Казахстана. При всем ущемлении прав местных русских, Латвия обеспечивает зарубежным «русским» значительно более высокий уровень законности, безопасности и личной свободы, чем режимы, существующие на их родине. Переход Латвии на евро не скажется на этих источниках доходов.

— Не удивляет ли вас как экономиста, что Латвия выполняет Маастрихтские критерии, один из которых снижение уровня инфляции? Каким образом снижается инфляция, если на один лат можно купить все меньше и меньше?

— Тут наверняка применяются обычные манипуляционные технологии статистического учета. Можно учитывать при оценке инфляции товары роскоши и редко приобретаемые товары длительного пользования, можно рассматривать как не дорожающие временно отсутствующие в магазинах товары, можно –преувеличивать количество населения, живущих в районах с низким ростом цен… Список большой. Скажем, в России официальные данные по инфляции занижаются, насколько я могу судить, в 2–2,5 раза; существенно занижаются они и в США.

— В «мировом рейтинге счастья», подготовленном для ООН американскими исследователями во главе с Джеффри Саксом, по качеству жизни Латвия заняла 106–е место в мире — на одну позицию выше воюющей Сирии, на 8 пунктов ниже Ирака, на 36 пунктов ниже Белоруссии и на 46 — ниже Литвы. За счет чего же у нас может расти ВВП? Нет ли у вас ощущения, что показатели «рисуют»?

— Безусловно. Технически показатели могут корректироваться в угоду высоким политическим целям — например, ради вступления в еврозону. Все профессиональные экономисты знают о манипуляционных технологиях надувания ВВП и прочей отчетности. Круче всех в этом отношении США, которые с июля минувшего года включают в свой ВВП даже расходы на НИОКР (Научно–исследовательские и опытно–конструкторские работы — прим. авт.) и интеллектуальную собственность, оцениваемую самим ее владельцем часто без связи с рынком. В результате они при помощи только одной статистической манипуляции завышают свой экономический рост на 3 процентных пункта. Есть и более простые технологии — например, оценка «теневого» сектора, масштабов самозанятости, ввоза наличных денег на территорию страны. Манипуляционных технологий надувания показателей великое множество.

— Каковы перспективы еврозоны на ближайшие годы? Кому с евро будет жить хорошо?

— Европейская интеграция носит колониальный характер. Это в Советском Союзе деньги в развитие республик вкладывались, и метро в Ереване строили, и в Риге его чуть не построили. А в Европе бизнес скупает все ему необходимое, остальное — закрывает и получает дешевую рабочую силу.

Еврозона выгодна вашей правительственной бюрократии, чтобы иметь повод сказать: «Многие обвиняют нас, что мы не справились с управлением. Но не виноватые мы — Брюссель сам к нам пришел!» Очень удобная «отмазка» бездействию, но при этом позволяет числиться в элитном евроклубе. Как только национальная бюрократия отказывается от своей валюты, она перестает быть властью и становится частью международного клуба. Для многих это розовая мечта: они получат кучу личных бонусов, а какую цену заплатит за это их страна, их не волнует.

Подобно тому, как Евросоюз — зона получения гарантированной прибыли для крупных корпораций его развитых стран, еврозона — регион получения гарантированной прибыли для финансовых корпораций этих стран. Финансовым структурам будет комфортно, народам и странам — нет, но кто интересуется их мнением в условиях демократии? Они имеют полное право выйти на улицу и побузить. Или эмигрировать. Или поменять одних политиканов, обслуживающих интересы крупного бизнеса, на других — точно таких же. Если же кто всерьез задумается об изменении этого порядка, он будет уничтожен: права правами, а извлечение прибыли — превыше всего.