Анатомия одной реорганизации

С нового учебного года перестанет существовать Институт авиации РТУ. На его месте в результате интриг и подковерных игр создается новый вуз со странным названием — Институт аэронавтики. Как считают некоторые специалисты, таким образом с авиационным образованием в Латвии будет покончено. Еще одного натиска оно уже не переживет.

Первый, напомним, связан с развалом большой страны начала 90–х, когда был уничтожен легендарный РКИИГА — Институт инженеров гражданской авиации всесоюзного и даже международного значения. История же возникшего на его руинах РАУ закончилась к началу нулевых. Тогда один из обломков РАУ — Институт авиации — был пристегнут к РТУ. И вот теперь мы будем выпускать аэронавтов. Ну что ж, чем черт не шутит…

Без меня меня женили

Решение о реорганизации Авиационного института путем объединении его с Институтом транспортных технологий (ТТИ) было принято 26 марта 2012 года сенатом Рижского технического университета (РТУ). Оба вуза находятся в составе факультета транспортного машиностроения (ТМФ) РТУ.

— Подготовка решения была проведена за спиной профессорско–педагогического состава нашего вуза, — говорит замдиректора Авиационного института по учебной работе Нина Шленская. — В начале марта мы получили приказ ректора РТУ о реорганизации. Он был датирован 29 февраля, но в первой же его строке было сказано, что уже 1 марта директор ТТИ Александр Урбах должен представить концепцию нового института, а декану ТМФ Эрику Гериньшу надлежит разработать план действий по реализации этой концепции.

Что за спешка? Что за тайны мадридского двора? О том, чтобы выслушать предложения Авиационного института, вообще речи не шло. Это всколыхнуло как преподавателей, так и студентов, а наш директор Мартин Клейнхофс попал в больницу с приступом мерцательной аритмии. Еще трем преподавателям в те дни вызывали “скорую” — ситуация неведения выбила их из колеи. А ведь наша профессура — это последние остатки авиационных специалистов в Латвии. И только после того, как мы всем коллективом написали открытое письмо ректору РТУ Рибицкису, до нас довели концепцию, предложенную профессором Урбахом.

…Уточним. Авиационный институт (АИ) хоть и небольшой, но уникальный для Латвии вуз, который готовит инженеров–эксплуатационников: механиков по двигателям и электроников — как для компании airBaltic, так и для десятка других небольших авиакомпаний вроде Smartlynx, Inversija airlines, RAF–avia. Институт имеет членство в ICAO (Международной авиационной ассоциации) и унаследовал остатки материально–технической базы от РКИИГА — авиатехнику, тренажеры, оригинальные двигатели, поставленные в свое время из КБ Туполева. Плюс Аэродинамическая труба. Это уникальное сооружение есть еще в Киевском институте гражданской авиации. Ежегодно АИ выпускает 25–30 бакалавров и 10 магистров. Среди институтов ТМФ на авиационной программе самый высокий набор.

А ТТИ — это маленький институт, выпускающий специалистов транспортной логистики и ремонтных технологий. Логистов нынче не готовит только мертвый. Есть такая программа и в частном Институте транспорта и связи, и у "автомобилистов" в РТУ. Однако дублирование учебных программ, которому в стране, казалось бы, объявлен бой, не мешает ТТИ цвести и пахнуть. Более того. Именно директор ТТИ А. Урбах, который уже лет 12 не связан с проблемами авиаобразования, назначается разработчиком концепции нового профильного вуза.

НАСА отдыхает

Чтобы определиться в терминах: аэронавтика — это управляемые или неуправляемые полеты в атмосфере Земли на летательных аппаратах легче воздуха — в отличие от авиации, использующей летательные аппараты тяжелее воздуха. Это по науке. Но кто–то наверняка расслышит в названии некое созвучие с астронавтикой и даже космонавтикой. И будет недалек от истины. Не слишком ли сильная заявка?

— А вы зря иронизируете, — поясняет Нина Михайловна. — В приказе ректора черным по белому написано о структуре будущего института: там и лаборатория нанотехнологий, и лаборатория технических материалов авиации и космоса, и лаборатория охраны труда и выносливости конструкций авиационной и космической техники. Задача перед исполнителями стоит неслабая: разработать стандарты инженеров аэронавтики, разработать магистерские программы "Аэронавтика и транспорт" и "Космические технологии". И все в таком духе. Ну тут НАСА отдыхает, "Росавиакосмос" вообще нервно курит в сторонке. Концепция не выдерживает никакой критики. Конечно, под все это подводится пафосная база: нужно идти вперед, делать научные разработки, двигать прогресс. Против этого никто не возражает. Но с ресурсами надо бы разобраться…

Откуда возьмутся на этот суперпроект средства и кадры? Не исключено, что появились некие европейские деньги, которые срочно нужно освоить. Их иногда дают третьим странам или молодым членам ЕС на развитие каких–то научных направлений. Вполне возможно, было выбрано направление аэронавтики. А дальше — по схеме: мы берем деньги, организуем научную группу и начинаем исследовать, например, задачу "Можно ли вырастить бананы под Резекне?". 2–3 года мы работаем, а потом говорим: сорри, ребята, не растут под Резекне бананы. Деньги освоены. Те, кто их дал, поставили галочку. Те, кто их взял, — тоже. Все довольны. Но прогресса–то нет! То же самое будет и с космическими перевозками и космическими нанотехнологиями. Впрочем, все это лишь предположения. Что же касается кадров, способных реализовать столь масштабную задачу в рамках весьма скромного научного потенциала страны, особенно в заявленной отрасли, то их и вовсе нет.

Кому это выгодно?

По инсайдерской информации, причины реорганизации Авиаинститута лежат вовсе не в высоких "космических" сферах. Они просты, как мычание, — передел структуры и власти. Кто будет директором нового института? На это место прочат директора Института транспортных технологий Урбаха, который когда–то, будучи деканом механического факультета РАУ, был активным сторонником ликвидации вуза. Когда вместо него при РТУ был создан Авиационный институт, Урбах очень рассчитывал стать его директором. Однако должность досталась другому профессору — Мартину Клейнхофу, более уважаемому в научной среде. Тогда Урбах решил оторвать кусок от нового института и создал еще один — "под себя". Прежнее руководство РТУ, на удивление, не возражало. Так появился ТТИ.

Сегодня он участвует в пробивании идеи Института аэронавтики на базе возглавляемого им вуза и… путем ликвидации Авиационного института. Хотя объединение на базе АИ было бы куда более логичным — по факту содержания вуза. Кстати, именно профессору Урбаху принадлежит знаковая фраза: "Авиационные инженеры здесь вообще не нужны!" Конечно, специалисты по аэронавтике — совсем другое дело…

Второй человек, лоббирующий "аэронавтику", — декан ТМФ Гериньш, у которого Авиационный институт давно вызывает стабильную аллергию. С ним связаны два вопиющих случая, о которых мне рассказали сразу несколько источников.

…Дело было зимой. Студент подошел к коменданту, который чистил снег на подступах к институтскому корпусу, и по–русски спросил, когда тот откроет тренажерный класс. В этот момент рядом парковал свою машину декан Гериньш. Услышав во дворе русскую речь, он подскочил и на повышенных тонах начал выяснять, кто еще в Авиационном институте говорит на этом языке. А, может, кто–то и лекции смеет на нем читать?

Под угрозой увольнения потребовал от коменданта написать объяснительную — на каком основании он говорит по–русски на вверенной ему территории?

…После того как вышло распоряжение ректора РТУ о том, что преподаватели могут использовать в ходе лекции, помимо латышского, еще и английский язык, АИ привлек к сотрудничеству профессора Дорошко, который 10 лет читал "Авиационные двигатели" в Колумбийском университете. Однажды Гериньш зашел к нему на лекцию. Начал задавать какие–то вопросы. Дорошко отвечает на английском. Декан стал бросаться на него, на студентов, хватать конспекты: что вы тут пишете? Эта безобразная сцена случилась в присутствии директора АИ Клейнхофа, после чего он и попал в кардиологию.

Несмотря на то что преподаватели Авиационного института давно читают лекции на латышском языке, а в худшем случае — на английском, их постоянно кошмарят языковыми проверками. Преподаватели так и говорят: мы для Гериньша — русский рассадник и красная тряпка. Вне всякого сомнения, подобная языковая (или национальная?) нетерпимость руководства факультета придает решению о реорганизации весьма дурной тон…

* * *

А что же будет со студентами, которые сейчас учатся в Авиационном институте? Они, кстати, толпами шли на прием к ректору РТУ, а их родители обрывали телефон, требуя хоть какой–то ясности. Леонид Рибицкис заверил всех, что программу, которую молодые люди начали осваивать в АИ, они окончат, а сам ректор готов стать гарантом.

— Реорганизация задумана ради экономии и более эффективного использования учебных ресурсов, и пусть вас не смущает новое название института, в западных странах подобные вузы давно так называются, — пояснил "Вести Сегодня" ректор РТУ Леонид Рибицкис. — Все преподаватели останутся на своих местах, у всех будет работа. Даже более того. Мы думаем привлекать зарубежных лекторов, которые будут читать на английском языке, так что если у иностранных студентов появится интерес к этим программам, они смогут учиться у нас. Кто будет директором нового института, покажет время. В сентябре состоятся выборы нового руководства, конкурс будет открытым. Вместо 9 кафедр планируется сделать 4. Так что никакой ликвидации не предвидится, а даже совсем наоборот. Все будет нормально!

Что ж, поживем — увидим…

МНЕНИЕ БЫВШЕГО РЕКТОРА

— Я не сторонник переструктуризации, — говорит последний ректор РКИИГА, специалист по аэродинамике, профессор Авиационного института Валерий Васильевич Ушаков. — Аэронавтика — это воздухоплавание, термин из 60–70–х годов, сейчас словечко на Западе модное. Но для Латвии все же актуальнее институт, который готовит авиаинженеров. Кстати, в советское время из всей Прибалтики только в Латвии отрасль была мощно развита. Ни в Литве, ни в Эстонии не было такой разветвленной сети авиаобразования и науки — училище, институт, несколько профильных НИИ и КБ. Зато после развала СССР в Литве появились два своих авиационных вуза, а в эстонском Тарту — училище, которое потом переросло в академию. А у нас гробят даже осколки.

Между тем Авиационный институт — это последний бастион подготовки авиаинженеров по обслуживанию аэродромов. Часто слышно: ну что это за вуз такой, раз там одни русские учатся! А кто виноват, если после Атмоды латыши ринулись петь–танцевать, учиться на психологов и юристов, а наши дети пошли по стопам родителей. Дети авиаторов часто идут за отцами, потому что профессия уважаемая и образование отличное. Кстати, в развитие материально–технической базы нашего вуза РТУ не вложило ни сантима. Все, что у нас есть, осталось с прошлых лет и по сей день работает.

"Вести Сегодня +", № 38.