В РАССЕЯНИИ СУЩИЕ...
Юрий Абызов
"Даугава", №6, 2003
В свое время, в конце
1980-х годов, как только перед «Даугавой»
приоткрылась дверь к полусвободной информации, на страницах ее сразу же
стала возникать «Русская Рига за рубежом». У
большинства ее представителей было хотя и не очень громкое, но имя, на
которое можно было наращивать отрывочные сведения, которые удавалось
выклевывать из случайных зарубежных источников. Мало-помалу нам удалось
составить представление о Николае Н.Белоцветове, Ирине Сабуровой,
Андрее Задонском, Леониде Зурове, Ирине Одоевцевой, Всеволоде
Пастухове, Василии Синайском, Евгении Климове и др. Их имена уже не
были пустым звуком.
Но далеко не сразу стала возникать в сознании еще одна «русская Рига», не столь известная, но отличающаяся какой-то удивительной сбитостью в условиях чужбины. И здесь постепенно стали вырисовываться имена, составляющие это единение. Принадлежали они ушедшим в изгнание вчерашним студентам, только еще начинающим юристам, химикам, механикам — и почти все становились в зарубежье докторами наук, профессорами университетов, незаменимыми специалистами в разных структурах, адвокатами, обозревателями Би-Би-Си.
Речь идет о членах корпорации русских студентов Латвийского университета «Рутения», почти в полном составе покинувшей Латвию в предвоенный и военные годы. Здесь остались доживать только те из «рутенов», кто смог вернуться из лагерей и ссылки.
Пройдя через разбомбленную Германию, заброшенные оттуда кто куда — кто в Швецию, кто в Швейцарию, кто в Австралию, а кто и в Венесуэлу, — они, верные духу корпорации, помнили друг о друге, перекликались, советовались, делились воспоминаниями, рассказами о пережитых злоключениях и успехах, съезжались в юбилейные годы, справляли поминки — и минувшие шестьдесят с лишним лет, словно незримые обручи, сплачивали их вместе.
Впрочем, и среди них были говорящие имена — скажем Мирослав Гроссен (t 1989), сын Генриха Ивановича Гроссена, журналиста, педагога, известного нам по «Запискам о жизни в Риге» («Даугава», 1994, № 14), Ростислав Дидковский (+2003), сын известного издателя Максима Мечиславовича Дидковского, погибшего в сталинском лагере, Анатолий Флауме (+1989), учитель рижской Русской правительственной гимназии, ставший американским профессором, его вдова Татьяна Борисовна Флауме, урожд. Трофимова (+2003), тоже профессор.
Все больше их, ушедших, и все меньше остающихся. Сейчас горстку «рутенов» возглавляет профессор Д.А.Левицкий при посильной помощи А.А.Герича, который недавно посетил Ригу и вернул ей икону, которую «рутены» взяли с собой, уходя в изгнание; привез, чтобы поместить ее в Рижском Кафедральном соборе.
Заботясь о достойной памяти «Рутении», о судьбе ее обильного архива, сениор корпорации Д.А.Левицкий по соглашению с остальными «рутенами» решил передать в Ригу, для издания у нас, составленный им совместно с Генрихом-Львом Гроссеном, вторым сыном Г.И.Гроссена, и Е.Осиповым свод материалов, названный «Памятка «Рутении».
И вот так вот «Рутения» возвращается в город своей молодости. Подробно рассказать о готовящемся издании нам еще предстоит.
Но далеко не сразу стала возникать в сознании еще одна «русская Рига», не столь известная, но отличающаяся какой-то удивительной сбитостью в условиях чужбины. И здесь постепенно стали вырисовываться имена, составляющие это единение. Принадлежали они ушедшим в изгнание вчерашним студентам, только еще начинающим юристам, химикам, механикам — и почти все становились в зарубежье докторами наук, профессорами университетов, незаменимыми специалистами в разных структурах, адвокатами, обозревателями Би-Би-Си.
Речь идет о членах корпорации русских студентов Латвийского университета «Рутения», почти в полном составе покинувшей Латвию в предвоенный и военные годы. Здесь остались доживать только те из «рутенов», кто смог вернуться из лагерей и ссылки.
Пройдя через разбомбленную Германию, заброшенные оттуда кто куда — кто в Швецию, кто в Швейцарию, кто в Австралию, а кто и в Венесуэлу, — они, верные духу корпорации, помнили друг о друге, перекликались, советовались, делились воспоминаниями, рассказами о пережитых злоключениях и успехах, съезжались в юбилейные годы, справляли поминки — и минувшие шестьдесят с лишним лет, словно незримые обручи, сплачивали их вместе.
Впрочем, и среди них были говорящие имена — скажем Мирослав Гроссен (t 1989), сын Генриха Ивановича Гроссена, журналиста, педагога, известного нам по «Запискам о жизни в Риге» («Даугава», 1994, № 14), Ростислав Дидковский (+2003), сын известного издателя Максима Мечиславовича Дидковского, погибшего в сталинском лагере, Анатолий Флауме (+1989), учитель рижской Русской правительственной гимназии, ставший американским профессором, его вдова Татьяна Борисовна Флауме, урожд. Трофимова (+2003), тоже профессор.
Все больше их, ушедших, и все меньше остающихся. Сейчас горстку «рутенов» возглавляет профессор Д.А.Левицкий при посильной помощи А.А.Герича, который недавно посетил Ригу и вернул ей икону, которую «рутены» взяли с собой, уходя в изгнание; привез, чтобы поместить ее в Рижском Кафедральном соборе.
Заботясь о достойной памяти «Рутении», о судьбе ее обильного архива, сениор корпорации Д.А.Левицкий по соглашению с остальными «рутенами» решил передать в Ригу, для издания у нас, составленный им совместно с Генрихом-Львом Гроссеном, вторым сыном Г.И.Гроссена, и Е.Осиповым свод материалов, названный «Памятка «Рутении».
И вот так вот «Рутения» возвращается в город своей молодости. Подробно рассказать о готовящемся издании нам еще предстоит.
-----------------
Теперь о тех, кто представляет еще более молодую поросль русской Риги,
благодаря которой ширится русская культура в Америке.
Недавно профессор Д.А.Левицкий прислал нам т Нью-Йорка вырезку из газеты «Новое русское слово», где говорится о прославившем себя Денисе Мицкевиче. Кто он и что — будет ясно из самой заметки, мы же заранее внесем некоторые уточнения. Прислав копию фотографии из «Балтийского архива» («Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике». Т. IV. Рига. «Даугава». 1999), Д.А.Левицкий указывает «на первого слева» как на Дениса Мицкевича. Но мы вынуждены внести поправку: это отец Дениса Николай Адамович, уже сложившийся молодой человек. А Денис в то время был, как говорится, отрок. Таким мы видим его на фотографии, где сыновья князя Енгалычева венчаются с дочерьми правоведа Якоби («Сегодня Вечером», 1939, № 170). Слева с иконкой — Денис, справа — недавно скончавшийся в Риге внук П.Н.Якоби Николай.
Воспроизводим заметку.
Недавно профессор Д.А.Левицкий прислал нам т Нью-Йорка вырезку из газеты «Новое русское слово», где говорится о прославившем себя Денисе Мицкевиче. Кто он и что — будет ясно из самой заметки, мы же заранее внесем некоторые уточнения. Прислав копию фотографии из «Балтийского архива» («Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике». Т. IV. Рига. «Даугава». 1999), Д.А.Левицкий указывает «на первого слева» как на Дениса Мицкевича. Но мы вынуждены внести поправку: это отец Дениса Николай Адамович, уже сложившийся молодой человек. А Денис в то время был, как говорится, отрок. Таким мы видим его на фотографии, где сыновья князя Енгалычева венчаются с дочерьми правоведа Якоби («Сегодня Вечером», 1939, № 170). Слева с иконкой — Денис, справа — недавно скончавшийся в Риге внук П.Н.Якоби Николай.
Воспроизводим заметку.
НАЧАЛОСЬ ВСЕ С ГИТАРЫ И ВОДКИ
В 1953 году на одно из заседаний русского клуба Йельского университета
пришел студент музыкального отделения Денис Мицкевич. Пришел с гитарой,
размноженными на мимеографе нотами и двумя бутылками водки, заявив, что
лучше петь, чем говорить. Пение русских песен так понравилось членам
клуба, что спевки под управлением Мицкевича стали проходить
еженедельно. Так родился Йельский русский хор, уже через год давший
свои первые выступления для публики.
Пройдет всего пара лет, и хор примет участие в концертном исполнении оперы Глинки «Жизнь за царя» и станет первой частной американской группой, поехавшей по обмену в СССР. В 1959 году состоялась вторая поездка (хор сопровождал выступления джазового дуэта Митчелла — Раффа), в 1960-м — третья, позже хористы принимали у себя московских оркестрантов. Хор становится известен в Америке и даже отправляется в первые американские гастроли, а потом — снова в Россию и в Западную Европу. Он уже не просто музыкальный коллектив (который, между прочим, записывается на фирме «Филипс» и поет с Николаем Геддой), но политическая сила, серьезный «инструмент» в наведении мостов между Америкой и другими странами, в первую очередь, конечно, с Советским Союзом.
Мицкевич продолжал руководить хором до 1965 года, пока не перешел на преподавательскую работу в Коннектикутский колледж (где, разумеется, тоже организовал русский хор). А Йельский хор еще тринадцать раз побывал в СССР, исполняя народные песни и, что было особенно ценно в доперестроечные годы, —русскую церковную музыку, практически «закрытую» для советского слушателя. О высоких музыкальных качествах коллектива говорят его победы в международных конкурсах и участие в исполнении опер Мусоргского («Хованщина»), Чайковского («Орлеанская дева»), Римского-Корсакова («Царская невеста»), 13-й симфонии Шостаковича.
25 октября 12003 г.] этот уникальный коллектив празднует свое 50-летие — большим концертом, на который приедет немало его участников. Среди них — несколько бывших послов США, директор Бостонской библиотеки Джона Кеннеди, банкир, основавший театр в Нью-Хэйвене, председатель Совета Британского музея, профессора, ученые, юристы... Как рассказал в интервью на «Народной волне» музыковед и славист профессор Харлоу Робинсон, они уже сейчас собираются «территориальными группами», чтобы порепетировать номера из праздничной программы.
Харлоу Робинсон пел в Йельском русском хоре с 1969 по 1972 годы, и, по его словам, этот хор изменил его жизнь. Войдя в хор юным студентом, избравшим в качестве специальности русский язык, он летом 1970 года впервые попал с хором в Россию. Они выступали в Ленинграде, Москве и Киеве, и в каждом городе или его окрестностях посещали церкви и монастыри. А в своих концертах пели музыку православной литургии. «Если вы по-настоящему хотите понять культуру другого народа, изучайте, а лучше — исполняйте — его музыку», — считает Робинсон, для которого участие в хоре стало дорогой к глубокому пониманию русской культуры и началом блестящей профессиональной карьеры.
Юбилейный концерт Йельского русского хора состоится 25 октября в Woolsey Hall, Yale University, New Haven, СТ. Начало в 7.30. В программе — литургическая музыка, народные песни, русские романсы и песни советских композиторов. Участвуют бывшие и нынешние участники Русского хора. Дирижеры — Денис Мицкевич, Марк Бейли, Даниэль Гзовский и Дэвид-Марк Финли. Вход бесплатный. Концерт состоится в рамках фестиваля «Санкт-Петербург. 300 лет» (23-25 октября), включающего международную конференцию и выставку «Портрет великого города».
Пройдет всего пара лет, и хор примет участие в концертном исполнении оперы Глинки «Жизнь за царя» и станет первой частной американской группой, поехавшей по обмену в СССР. В 1959 году состоялась вторая поездка (хор сопровождал выступления джазового дуэта Митчелла — Раффа), в 1960-м — третья, позже хористы принимали у себя московских оркестрантов. Хор становится известен в Америке и даже отправляется в первые американские гастроли, а потом — снова в Россию и в Западную Европу. Он уже не просто музыкальный коллектив (который, между прочим, записывается на фирме «Филипс» и поет с Николаем Геддой), но политическая сила, серьезный «инструмент» в наведении мостов между Америкой и другими странами, в первую очередь, конечно, с Советским Союзом.
Мицкевич продолжал руководить хором до 1965 года, пока не перешел на преподавательскую работу в Коннектикутский колледж (где, разумеется, тоже организовал русский хор). А Йельский хор еще тринадцать раз побывал в СССР, исполняя народные песни и, что было особенно ценно в доперестроечные годы, —русскую церковную музыку, практически «закрытую» для советского слушателя. О высоких музыкальных качествах коллектива говорят его победы в международных конкурсах и участие в исполнении опер Мусоргского («Хованщина»), Чайковского («Орлеанская дева»), Римского-Корсакова («Царская невеста»), 13-й симфонии Шостаковича.
25 октября 12003 г.] этот уникальный коллектив празднует свое 50-летие — большим концертом, на который приедет немало его участников. Среди них — несколько бывших послов США, директор Бостонской библиотеки Джона Кеннеди, банкир, основавший театр в Нью-Хэйвене, председатель Совета Британского музея, профессора, ученые, юристы... Как рассказал в интервью на «Народной волне» музыковед и славист профессор Харлоу Робинсон, они уже сейчас собираются «территориальными группами», чтобы порепетировать номера из праздничной программы.
Харлоу Робинсон пел в Йельском русском хоре с 1969 по 1972 годы, и, по его словам, этот хор изменил его жизнь. Войдя в хор юным студентом, избравшим в качестве специальности русский язык, он летом 1970 года впервые попал с хором в Россию. Они выступали в Ленинграде, Москве и Киеве, и в каждом городе или его окрестностях посещали церкви и монастыри. А в своих концертах пели музыку православной литургии. «Если вы по-настоящему хотите понять культуру другого народа, изучайте, а лучше — исполняйте — его музыку», — считает Робинсон, для которого участие в хоре стало дорогой к глубокому пониманию русской культуры и началом блестящей профессиональной карьеры.
Юбилейный концерт Йельского русского хора состоится 25 октября в Woolsey Hall, Yale University, New Haven, СТ. Начало в 7.30. В программе — литургическая музыка, народные песни, русские романсы и песни советских композиторов. Участвуют бывшие и нынешние участники Русского хора. Дирижеры — Денис Мицкевич, Марк Бейли, Даниэль Гзовский и Дэвид-Марк Финли. Вход бесплатный. Концерт состоится в рамках фестиваля «Санкт-Петербург. 300 лет» (23-25 октября), включающего международную конференцию и выставку «Портрет великого города».
И. Г.
(«Новое русское слово», 24 октября 2003)
(«Новое русское слово», 24 октября 2003)
