Русские в довоенной Латвии

Татьяна Фейгмане

Глава II. Общества с политическими и объединительными целями

Февральская революция внесла новые веяния в общественную жизнь. На волне демократических перемен 9 апреля 1917 г. в Риге в помещении гимназии Л.И.Тайловой состоялось собрание русских граждан, провозгласивших создание Национально-демократического союза русских граждан г. Риги (НДС), национальной и внесословной русской организации. Однако, последовавшая вскоре немецкая оккупация, а затем правление большевистского правительства П.Стучки, прервали деятельность НДС до лета 1919 г.  Прерванной оказалась и работа других русских обществ и организаций. В конце 1919 - начале 1920 г. русская общественность в Риге являла собой печальную картину. "Скоро исполняется пять лет с того дня, как Рига перестала жить жизнью большого, бойкого в торгово-промышленном отношении и процветающего в культурном смысле, оживленного и многоязычного города <...> В особенности пострадала при этих бурных событиях - как и следовало ожидать - русская часть населения. Сократилось оно и количественно, опустившись с 60 тыс. до 12, оскудело и качественно. Старые рижане, пробыв последние годы в отсутствии и возвратившись на прежнее пепелище, с грустью и сердечной болью не находят русских культурных учреждений, с которыми они успели сродниться <...>" (10),  - замечал на страницах Сегодня князь С.П.Мансырев. Quasi-общественностью назвал увиденное в Риге публицист Ник.Бережанский (11).

Тем не менее, НДС возобновил свою работу и попытался взять на себя роль собирателя всех русских организаций. В 1920 г., согласно новому уставу, деятельность этой организации вышла за рамки Риги. В уставе подчеркивалось, что задачей НДС остается объединение русского населения для осуществления его интересов в государственном, общественно-политическом и материальном отношениях (12). Свидетельством расширения деятельности НДС стало создание его отделов в Даугавпилсе, Резекне и Елгаве.

Разворачивать работу приходилось в непростых условиях. Ряды русской общественности, особенно в Риге, сильно поредели за годы минувшей войны. Процесс возвращения беженцев еще шел полным ходом. Многие из числа прежних местных русских деятелей по разным причинам более не вернулись в Латвию. В какой-то мере эти потери компенсировались за счет эмигрантов из Советской России. Но, как тем, кто жил на территории Латвии до начала войны, так и тем, кто бежал сюда от большевиков, следовало привыкать к совершенно новым, непривычным условиям существования на положении национального меньшинства. Исходя из признания свершившейся реальности, требовалось строить и общественную жизнь, что однако не всегда удавалось.

НДС, как единственная реально действовавшая русская политическая организация, делегировал своих представителей в Народный Совет. Пиком его политической активности стали выборы в Учредительное собрание, в которое удалось провести четырех представителей. Однако вскоре среди русских депутатов произошел раскол. И только один из них - А.С.Бочагов, остался верен НДС. Ситуация повторилась и на выборах в I Cейм, в который от списка, поддерживаемого НДС, были избраны А.С.Бочагов и П.А.Корецкий, вскоре объявившие о невозможности совместной работы (см. I главу). НДС удалось также добиться представительства в Рижской городской думе и в Школьном совете Русского отдела Министерства образования.

Одним из ведущих направлений в работе НДС была забота о прибывавших в Латвию  эмигрантах из Советской России. С этой целью летом 1920 г. был создан Особый комитет по делам русских эмигрантов во главе с К.Г.Гудим-Левковичем. После  его смерти (1922 г.) Особый комитет возглавил М.П.Спиридонов, которому, однако, не удалось стать столь же авторитетной фигурой, как его предшественник. Тем не менее, создание Особого комитета было актом, положившим начало сплочению русских беженцев в Латвии. Русских, нашедших приют на латвийской земле, можно было условно разделить на три категории: 1) случайно осевших здесь в беженском потоке, 2) намеренно перебравшихся сюда и 3) возвратившихся из плена и т.п. (13). Большинство из них нуждалось в материальной поддержке. И эту функцию на себя взял Особый комитет, получавший для этой цели средства от Земско-Городского комитета (Земгора), продолжавшего работу в изгнании. До декабря 1923 г. ежемесячно поступления составляли 2 тыс. франков, позднее сократились до 1 тыс. франков (14).

В том же 1920 г. при НДС возникли: Благотворительный дамский комитет (во главе с В.П.Камкиной), а также Комитет помощи (для местных нуждающихся русских). Последний просуществовал 3 года. Его деятельность сводилась в основном к регистрации безработных и оказании им содействия в поисках работы, в выдаче ссуд и пособий. При содействии Комитета  в 1922 г. в Риге, на Московском форштадте, была открыта лечебница, в которой в течение года  была оказана помощь 2858 больным (15). Кроме того, в 1921  г. возник Комитет помощи голодающим в России, который возглавил архиепископ Иоанн. Вскоре, однако, указанный комитет слился с особым комитетом Русского общества, речь о котором пойдет ниже.

Хотя в начале 20-х годов НДС считался крупнейшей русской общественно-политической организацией, ему не удалось справиться с задачей объединения русской общественности. С самого начала его деятельность по-разному оценивалась в русских кругах. Например, упомянутый выше Н.Бережанский замечал, что НДС «не только никого не объединил, но наоборот, аристократически захлопывал двери перед носом действительно демократического общества. Так, демократический союз не хотел, или не умел впитать в себя живые силы, огородил себя негласностью, окружил проволочными заграждениями от общественного внимания и тем менее заботился о роли посредника между латвийским правительством и русским населением в бедах и невзгодах этого последнего» (16). Трещина в рядах НДС появилась уже летом 1920 г., когда из его состава вышел небезызвестный В.А.Пресняков, основавший Русское общество в Латвии. Оба общества не скупились на взаимные обвинения, тем самым, расстраивая и без того нестройные русские ряды. Однако изредка им все же удавалось достигать консенсуса. Например, 27 декабря 1921 г. на объединенной комиссии НДС и Русского общества было принято постановление в защиту часовни возле главного вокзала в Риге, сооруженной в 1889 г. в память чудесного спасения императора Александра III при крушении поезда, в которой по постановлению властей должны были быть прекращены моления (ЛГИА, ф.7131, оп.1, д.15, л.2). В отличие от НДС архив Русского общества не сохранился. Одним из немногих источников информации о нем является издававшийся им же в 1921-1922 гг. «Русский календарь-справочник». В частности, в «Календаре» на 1922 год отмечалось, что число членов общества только в Риге достигло 1000 человек. В течение года за помощью обратились 4817 человек, в основном по вопросу получения подданства. 1294 человека просили о помощи в получении работы, 278 просителям были выданы денежные пособия, 61 - оказана бесплатная медицинская амбулаторная помощь и т.д. При Свято-Троицком женском монастыре был открыт детский приют. Для нуждающихся русских детей была открыта основная школа по ул. Католю 27. В заслугу себе общество ставило и устройство регулярных семейных вечеров (17). На деле же все было не так прекрасно, как это пыталось представить руководство Русского общества, и, прежде всего, сам В.А.Пресняков. С самого начала деятельность этого общества сопровождалась различными кривотолками. Интересную характеристику ему дал Г.Гроссен. «Русское общество в Латвии организовал предприимчивый Владимир Александрович Пресняков <...> Вначале он назначил себя русским консулом для Латвии - это в период организации Латвии, затем был членом Учредительного собрания и вот в это время и организовал это русское общество. <...> У себя устраивал "деловые" рауты, на которые приглашались высшие административные лица, с которыми он обделывал свои дела. Не знаю, откуда он брал средства, но жил довольно широко, по-барски <...> Полагаю, что Пресняков получал немалые деньги из заграничных русских источников, например из Праги, где находился эсеровский центр с большим количеством русских денег, кроме того, были земские деньги и в Париже. Пресняков со своим опытным и чутким на деньги носом, конечно, получал их оттуда. Однако в годовых отчетах никогда об этих источниках не упоминалось, быть может Пресняков ссылался на запрещение латвийского правительства получать деньги из заграничных источников, поэтому деньги, полученные из заграницы, в отчеты не входили. Я знаю, однако, хорошо, что местное население не могло добровольно оплачивать ни самого Преснякова, ни его штат <...> Но чем дальше шло дело, чем дольше существовало общество, тем хуже становились заграничные притоки денег, и Преснякову пришлось заняться разного рода посредничеством по административным делам <...>» (18). О якобы совершаемых В.А.Пресняковым финансовых махинациях говорилось и в агентурном донесении Политуправлению от 7 января 1921 г., где отмечалось, что возглавляемое им общество, занимает "безразличную позицию в отношении Латвийского государства" (19). Первоначальный всплеск интереса к этому обществу довольно быстро иссяк. Это было связано как с неопределенностью его политического лица, так и с выплеснувшимися наружу финансовыми неурядицами (20). Хотя уже к середине 20-х годов Русское общество не играло более никакой роли в общественной жизни, оно (чаще прочих русских обществ) продолжало мелькать в донесениях Политуправления. В них В.А.Пресняков характеризовался как многоликий Янус, вывезший в свое время из России средства Татьянинского комитета и основавший Русское общество исключительно благодаря евреям, отношения с которыми строились на основе взаимной выгоды. Несмотря на явный провал его попыток утвердиться в числе лидеров русской общественности в Латвии, В.А.Пресняков продолжал получать средства из бывших посольских и консульских "сундуков" для поддержания уже фактически не существовавшего Русского общества. В.А.Пресняков вел обширную переписку с такими известными деятелями русской эмиграции, как с А.Н.Крупенским, Гучковым, Бахметевым и др., причем от Бахметева он чаще всего получал средства для поддержания Русского общества и иной своей деятельности. По данным Политуправления В.А.Пресняков часто принимал у себя посланцев различных зарубежных эмигрантских организаций. Хотя всем было известно, что Русское общество, уже несколько лет реально не существует, В.А.Пресняков не постеснялся от его имени выразить соболезнование в связи с кончиной Я.Чаксте (21).

Отношение властей к НДС было более благосклонным. Согласно агентурному донесению от 7 января 1921 г. его члены были озабочены, главным образом, духовным объединением русских людей и проблемами взаимопомощи. В обществе состояли в большинстве своем люди научных профессий: доктора, учителя, духовные лица и проч., а также фабриканты; денежными средствами общество бедно и материальную помощь может оказывать в незначительной степени (22). НДС заслужил "печальную славу мертвого учреждения" (23). Не пользовался особым авторитетом и председатель НДС А.С.Бочагов, характеризовавшийся как "личность бесцветная, но с болезненно развитым властолюбием, желающий играть роль общественного деятеля и руководить мнением общества" (24). 1923 год оказался последним в истории НДС, так как в связи с распоряжением Кабинета министров, общества, занимавшиеся политикой, должны были регистрироваться иначе, чем те, которые на себя такую функцию не брали (25). Ввиду того, что НДС был многофункциональным обществом, встал вопрос о его реорганизации. В итоге, в 1924 г. на его основе возникли две новые русские организации: Русский национальный союз в Латвии (РНС) и Русское национальное объединение (РНО).

Первая из названных организаций несла в себе политические функции. В числе учредителей РНС выступили Н.С.Саввич, П.А.Никаноров, М.П.Спиридонов, С.Н.Баронов (26), лица достаточно известные в русских кругах. Примечательно, что А.С.Бочагов был забаллотирован в новое правление и вышел из состава общества, за ним последовал и П.А.Корецкий (27). Первым председателем РНС стал Н.С.Саввич (28). С 1929 по 1931 год этот пост занимал П.Н.Якоби (29), затем А.Д.Веревкин и В.И.Снегирев (30).

Что же представлял собой Русский национальный союз и сумел ли он стать выразителем политических интересов русского населения Латвии?   

В качестве программных задач РНС выдвигал следующие:

1) защита общественно-политических прав и культурно-просветительных интересов русских граждан в Латвии, согласно с действующими законами государства;

2) объединение всех русских граждан Латвии без различия их религиозных верований, в тесном содружестве с другими местными народностями;

3) проведение в жизнь и развитие русской культурно-национальной автономии;

4) соблюдение религиозных интересов и имущественных прав православных и старообрядцев;

5) забота об улучшении экономического положения русского сельского населения и латгальского, в частности; облегчение налогового бремени и доступность кредита;

6) проведение в выборные учреждения русских кандидатов в числе, соответствующем численности русского населения в Латвии (31).

Знакомство с деятельностью этой организации показывает, что ей лишь частично удавалось выполнять поставленные задачи. У РНС не было серьезной опоры в обществе, даже среди правонастроенной русской интеллигенции. В разные годы это общество объединяло не более 100 человек. В качестве однородной политической организации, действовавшей за рубежом, РНС рассматривал Русскую секцию при антибольшевистской лиге в Женеве, с которой был установлен контакт в 1930 г. (32). Одновременно бытовало мнение, что в состав РНС вошли элементы гораздо более демократические, чем это было в существовавшем ранее НДС (33). Действительно, среди русской интеллигенции, в 20-е годы, еще были заметны монархические настроения. Эти настроения имели место и в РНС, особенно в середине 20-х годов, когда весомыми фигурами в нем были братья А. и Ф.Фехнеры, возглавлявшие в Латвии приверженцев великого князя Кирилла Владимировича (34). В целом же, лояльность РНС к Латвийскому государству не вызывала сомнений.

Наиболее заметно работа РНС проявлялась в ходе кампаний по выборам в Сейм и самоуправления, что, собственно говоря, и составляло главный смысл его существования. Для этого при РНС функционировал Избирательный комитет, в который входили представители от всех организаций, создававших предвыборный блок. (На выборах во II Сейм - Блок православных избирателей и объединенных русских общественных организаций, на выборах в  III и IV  Сейм - Блок православных и старообрядческих избирателей и объединенных русских общественных организаций.). Однако РНС ни разу не удалось провести своего кандидата в Сейм. Тем не менее, правление РНС считало своим правом вмешиваться в деятельность русских депутатов, исходя из того, что оно представляет интересы русской общественности. Депутатов не особенно радовала такая опека, но они на всякий случай не отказывались от сотрудничества с РНС. Ярким примером тому может служить позиция РНС, занятая им в отношении ратификации Сеймом Торгового договора с СССР осенью 1927 г. (35). РНС резко осудил этот договор и рекомендовал русским депутатам голосовать против его ратификации. Однако, как отмечалось в I главе, мнения по этому вопросу у русских депутатов разделились. Любопытные сведения о том как РНС пытался влиять на русских депутатов, содержатся в собственноручных показаниях Е.М.Тихоницкого, написанных им 26 октября 1940 г. В них бывший русский депутат так вспоминал события, предшествовавшие ратификации Сеймом Торгового договора с СССР: "Накануне обсуждения этого законопроекта правление Русского национального союза пригласило меня на заседание и от имени моих избирателей потребовало от меня голосования вместе с правой коалицией против торгового договора. Я, связанный с левой коалицией Сейма, отказался это сделать и пообещал воздержаться от голосования по этому вопросу, если моя коалиция это разрешит. Правление Национального союза выразило мне свое порицание за неподчинение воле избирателей, а я сообщил о требовании правления союза президиуму левой коалиции (через социал-демократа Циеленса) и получил разрешение воздержаться при голосовании: очевидно, мой голос в данном случае не играл решающего значения" (36).

Немало внимания РНС уделял вопросам, связанным с положением русского меньшинства в Латвии. Из документов РНС видно, что он протестовал против ограничений прав иностранцев на платный труд; ходатайствовал о предоставлении пенсий бывшим российским подданным, принявшим латвийское гражданство; выступал против ограничения прав пользования языками меньшинств и изменений в школьных программах, которые, по мнению его членов, ущемляли интересы русских учащихся. Члены Союза сочли необходимым публично выразить протест по поводу учебника "Истории Латвии" Г.А.Ланге, в котором, как они полагали, неправильно и оскорбительно для русских отражался период нахождения Латвии в составе России.  Негодовали члены РНС и в связи с демонстрацией советского кинофильма "Броненосец Потемкин". Существенным моментом в деятельности РНС являлась поддержка Театра Русской Драмы (37).

Само собой разумеется, что правовое положение меньшинств в послевоенной Европе, в т.ч. и в Латвии, волновало членов правления этой русской организации. В 1929 г. ими был разработан  меморандум, в котором подчеркивалось, что меньшинства внутри государства должны организовываться подобно своеобразным союзам союзов с признанием за ними права юридического лица. Авторы этого проекта полагали, что за меньшинствами следует закрепить право петиций в Лигу Наций (38). Однако не все члены правления поддержали эту идею. И в отчете о деятельности РНС за 1929 год можно найти такую мысль: "Нельзя скрыть, что меньшинственное право - это палка о двух концах. Если русское меньшинство заинтересовано в охране своих прав, то создание прецедентов вмешательства Лиги Наций в меньшинственные вопросы чревато для русских последствиями. Для будущей России, например, с ее 133 меньшинствами этот вопрос имеет совсем иное значение" (39). Повышенный интерес к этому вопросу был вызван его рассмотрением на международном уровне. Однако, ввиду разногласий, конкретного решения принято не было. Меморандум не был передан на рассмотрение Общерусского съезда, имевшего место 29 декабря 1929 г. (40).

Вновь к этой теме правление РНС обратилось в 1932 г., накануне Венского меньшинственного конгресса. Представитель от русского меньшинства Латвии впервые делегировался на подобный форум, что было связано с наметившимся более жестким курсом в области национальной политики. Накануне отъезда в Вену С.И.Трофимова, который должен был там представлять интересы русского меньшинства, технический совет РНС разработал и передал ему специальный меморандум, в котором выражалась необходимость юридического оформления статуса русского меньшинства в Латвии. По мнению авторов указанного документа, меньшинства должны были организовываться примерно на тех же принципах, что и профессиональные союзы. Кроме того, за ними должно быть закреплено право петиции в Лигу Наций (41).

Неудачи на выборах в Сейм в 1928 и 1931 годах ослабили и без того не особо прочные позиции РНС. Даже такой незаурядной фигуре, как П.Н.Якоби, не удалось поднять престиж этой организации. В  1930 г. один из ведущих деятелей РНС Н.Н.Бордонос предложил даже самоликвидироваться путем слияния с Русским национальным объединением. В ответ, другой член правления Л.И.Змитраченок заявил, что по его мнению, суть дела не в том, чтобы ликвидировать русскую организацию, а в том. чтобы найти возможности ее более тесного единения с демократической частью населения (42). Ни то, ни другое предложение, не встретило сочувствия. Этот же вопрос был снова затронут на следующем годичном собрании в 1931 году. На нем подчеркивалось, что РНС слабо работает среди русского трудового населения, что открытые им отделения в Лудзе и Резекне оказались нежизнеспособными. Прозвучала мысль, что РНС, будучи политической организацией, не способен решить задачу объединения русского населения, что это проще сделать организации без определенной политической окраски (43). Но принять какое-то конкретное решение снова не удалось. А симптомы кризиса в работе РНС становились все более заметными. И ликвидация РНС после установления авторитарного режима выглядела вполне естественным актом.

Не намного удачней была и деятельность Русского национального объединения, не выдвигавшего политических задач, а ставившего во главу угла объединительную функцию. В его составе могли быть как индивидуальные, так и коллективные члены. На момент возникновения РНО к нему присоединились 16 обществ (44). В дальнейшем состав коллективных членов менялся с тенденцией к увеличению. Например, в 1938 году в РНО входило 27 организаций и 109 индивидуальных членов (45).

Была ли потребность в такой организации как РНО?  Уже на одном из первых заседаний его правления в апреле 1924 г. отмечалось, что РНО не посягает на самостоятельность входящих в него обществ, усматривая свою задачу лишь в координации их усилий (46). В какой-то мере РНО удавалось справиться с этой задачей, хотя его роль в этом и не соответствовала, выдвигаемым претензиям. Через посредство РНО русская общественность, действительно, могла выразить свое отношение к тем или иным явлениям в жизни страны.

Тематика вопросов, находившихся в поле зрения РНО, была довольно разнообразной, зачастую дублировавшейся с РНС. Обе русские организации не только не скрывали  своей близости, но и подчеркивали ее. Особенно ощутимой была эта связь на начальном этапе, когда обе организации возглавлялись одним и тем же лицом - Н.С.Саввичем. Позднее пути РНО и РНС стали расходиться. В 30-е годы у руля руководства РНО последовательно стояли: А.Б.Сиротин, В.В.Галкин, П.А.Никаноров и С.А.Коренев.

Одним из центральных вопросов в работе РНО было положение русской школы в Латвии. В частности, в 1925 г. РНО сыграло свою роль в восстановлении на посту начальника Русского отдела Министерства образования И.Ф.Юпатова. Немало усилий этой организацией было приложено для защиты Рижской городской русской средней школы (бывшей Ломоносовской гимназии). Беспокойство у членов РНО вызывал и факт закрытия в Риге русского детского приюта и перевода детей из него в смешанный приют, где они оказывались под угрозой денационализации (47).

РНО не чуралось и политики, стремилось не только поддерживать связь с русскими парламентариями, но и влиять на их позицию по тому или иному вопросу. Например, в ноябре 1933 г. в заседании правления участвовали депутаты: архиепископ Иоанн, С.И.Трофимов, М.А.Каллистратов, Л.В.Шполянский и Т.Е.Павловский. Слушался вопрос о предполагаемых изменениях в Конституции. При обсуждении высказывались сомнения в целесообразности сокращения числа членов Сейма с 100 до 50 и расширении президентской власти. Примечательно, что в итоге участники этого совещания пришли к заключению, что лучше было бы не вносить изменений в действующую Конституцию (48).

В 20-е годы РНО, учитывая состав русского населения, пыталось организовать агрономическую помощь. В 1926 г. при РНО был даже создан агрономический отдел, взявший на себя миссию обеспечения русских крестьян заработком на сельхозработах (49). Однако эта сфера деятельности  не получила дальнейшего развития.

Русское национальное объединение, по мере своих  возможностей и сил, содействовало начинаниям других русских обществ. Например, Общество русских эмигрантов не могло получить субсидию для организации курсов латышского языка, а делало это через посредство РНО (50). В РНО обращались за помощью и отдельные лица, в их числе, ставший впоследствии известным композитором И.А.Иванов (Янис Иванов). Когда он был студентом Латвийской консерватории, ему, выходцу из простой русской латгальской семьи, оказывали помощь С.А. и Ф.А.Майкапар, О.А.Клумберг, Н.А.Белоцветов, а также Русское благотворительное общество (51). В 1935 г. РНО перечислило в фонд сооружения памятника Свободы 100 латов (52), а его члены, как и члены других русских организаций, участвовали в его открытии.

Установление диктатуры не могло не отразиться на работе РНО. Хотя РНО по-прежнему считалось крупнейшей русской общественной организацией, его работа заметно поблекла. В бумагах Политуправления, датированных 1938 г., отмечалось, что РНО состоит из делегатов от русских организаций, а также отдельных лиц. После 15 мая 1934 г. никакой активности не проявляет, состоит в основном из людей пожилого возраста, которые и не стремятся проводить работу, определенную рамками устава (53). В конце 30-х годов у РНО возникли трудности в связи с проводившейся перерегистрацией обществ. Министерство общественных дел предложило переименовать РНО в Рижское русское культурно-просветительное и благотворительное общество. По сути, в этом просматривалось стремление авторитарного режима к сокращению количества обществ путем их объединения, что  должно было бы облегчить контроль за их деятельностью. Однако, предложенный вариант не устраивал правление РНО, так как, во-первых, предлагаемое название включало наименования двух других действовавших русских обществ, во-вторых, сфера деятельности РНО охватывала более широкую область, включая экономику, право, здравоохранение и т.д. Поэтому РНО обратилось к министру общественных дел с просьбой впредь именоваться Рижским русским обществом (54). Просьба была удовлетворена, и под этим названием общество просуществовало до его ликвидации.

Последний этап в работе общества характеризовался некоторой активностью в издательской области. Подготовленные и изданные им Русские ежегодники на 1938, 1939 и 1940 годы стали  неоценимым источником для изучения русской общественной и культурной жизни в Латвии тех лет. Кроме того, со стороны руководства РНО предпринимались попытки добиться разрешения на издание ежедневного русского печатного органа, так как выходившие в Риге газеты Сегодня и Сегодня вечером, по мнению правления, слабо освещали русскую общественную жизнь и обслуживали интересы  в основном еврейского меньшинства, к тому же его левого крыла. Не нравилось и то, как Сегодня освещает события в Германии (55). Но из этой затеи ничего не получилось.

Сведения о  последнем годе работы Рижского русского общества можно найти в собственноручных показаниях его последнего председателя С.А.Коренева (56), написанных им 20 августа 1940 г.(57).: "В  феврале 1939 года председателем Русского общества был избран я. До меня 4 года председателем правления был П.А.Никаноров. При мне Общество вышло из рамок своего устава и самочинно стало отстаивать интересы русского меньшинства в Латвии. В течение полутора лет мне <...> пришлось неоднократно добиваться непосредственно от министров некоторых уступок по отношению к закрытию ими, превращению в латышские целого ряда русских школ  <...>, по отношению к несправедливостям чинимым русскому беднейшему крестьянству <...> Когда осенью 1939 года красная армия заняла базы на латвийском побережье и бывший министр иностранных дел был вызван в Москву удалось добиться от различных министров, главным образом, от общественных дел кое-каких уступок в области введения радиопередач на русском языке, обещаний (оставшихся невыполненными) изменить и расширить устав общества, открыть отделы в провинции, открыть для рижских рабочих (русских) народный дом, разрешить устроить в 1941 году русский всенародный певческий праздник, разрешить русскую всенародную газету. Министр юстиции обещал разрешить в Латвии применять в суде русский язык <...> В июльские дни 1940 года <...> я от лица общества обратился с приветствием к советскому полпредству, подав (через делегацию) <...> Кирхенштейну меморандум о бесправном положении русского меньшинства, <...> выступал докладчиком на собрании русской трудовой интеллигенции <...>".

Действительно, С.А.Коренев, и некоторые другие члены правления Русского общества, поспешили приветствовать советскую власть, что, однако, не спасло их от советского "правосудия". Русское общество, как и все прочие, было признано "вредным" и ликвидировано.