«Я нашла свой любимый театр...»
Наталья Лебедева
15 октября 2011 («Вести Сегодня» № 157)
Вчера одна из любимейших актрис рижских театралов — Ирина Егорова вышла на сцену в своем бенефисном спектакле "Юбилей всмятку".
70–летний юбилей актрисы (день рождения у нее был еще в августе), в отличие от описанного Чеховым, прошел на ура. Свежесть творческого почерка, внутренняя сила и положительная энергетика Ирины неподвластны годам. О ней и коллеги говорят: "Очень хороший, светлый, сильный, талантливый, открытый, по–настоящему русский человек".
Ирине Павловне никогда не дашь ее лет. Она сейчас играет в еще одном знаковом спектакле — "Ретро", а вскоре выйдет на сцену в премьере "Большого путешествия Маленькой Ёлочки" по сказке Андерсена. Все как будто бы складывается в ее актерской судьбе. И все же публика сегодня другая, уверена актриса:
— Помню, бабушка мне говорила: "Ира, да как тебе не стыдно!" И это было ругательством. Стыд — это было ой как позорно! А сегодня никто не знает, что такое стыд. Бабушка у меня была неграмотная — она могла только читать по складам название газеты "Правда", и все. Прожила она в своей Оренбургской губернии до 100 лет, грузила мешки с зерном — за себя и за младшую сестру. Необыкновенная женщина!
— А вы там же и родились?
— Родители у меня учились в Москве — папа окончил мехмат МГУ, мама училась в пединституте. Папа работал на авиационном заводе и, когда началась война, на фронт его не взяли, хотя он все время рвался.
Война началась в июне, и до моего рождения оставалось два месяца — маму эвакуировали эшелоном на Урал. На Урале мама преподавала в школе в селе Шайтанка, а папа работал на авиационном заводе под Нижним Тагилом. Из эвакуации мы вернулись в Москву, где папа окончил Высшую партийную школу при ЦК. И его направили преподавать в Куйбышев. А потом он в рядах 25–тысячников поехал поднимать село, а мама работала там в школе.
Родители привили мне с детства любовь к книге и чтению, и я, когда бывала в прежние годы на гастролях за границей, всегда покупала роскошно изданные книги на русском. У меня большая библиотека. Всегда думала, что все это будут читать мои внучки (а теперь уже и два правнука есть!).
И, конечно, подсовывала девочкам книги, когда они росли, — Пастернака, Зощенко, Довлатова. Но в основном они, конечно, по большей части в интернетах сидят. Удивляются: "Как, бабушка, ты все это перечитала?! И Белля, и Ремарка?" А это тоже мои любимые авторы.
— После окончания Куйбышевского театра–студии вы работали в театрах Пензы, Ленинабада, Актюбинска, а в Ригу приехали из ашхабадского Театра драмы им. Пушкина. Не страшно было ехать в прибалтийский театр после Средней Азии–то?
— Мне так был интересен Рижский театр русской драмы и главреж Аркадий Кац, с которым мы до сих пор большие друзья! И пластика театра меня покоряла, и музыкальность его, и репертуар — всем репертуарам репертуар!Мы играли то, что было запрещено по Союзу. Министр культуры Каупуж все это пробивал. А в Доме творчества писателей в Дубулты — кого только не было! И Рощин, и Розов, и Арбузов, и Славкин, и Мережко — всех мы видели. И они к нам в театр приезжали, и со всеми мы дружили. И все говорили: какая у вас, мол, атмосфера в театре необыкновенная. Это, конечно, заслуга Каца. У нас не было таких злыдней, которые ненавидели бы друг друга. И это мне тоже очень в театре понравилось.
У меня ведь был и другой опыт. Когда со студенческой скамьи пришла в Пензенский драматический театр, там примадонной была Людмила Лозицкая — со всеми такими замашками. Когда мы с подружкой приехали, полные творческих сил и с мыслью работать и работать, — КАК она нас травила, какие козни строила! А когда я играла во втором составе в спектакле, где она играла в первом, — мама дорогая… Опыт того, как друг дружку едят, у меня был. А в Риге этого не было.
— И все же поначалу немного боязно, наверное, было ехать сюда?
— Да меня в Ашхабаде все отговаривали уезжать: что, мол, тебе надо, Ира! Меня вызвал сам министр культуры Туркмении и спрашивал, что мне еще надо? Квартира нужна лучше? А у меня была там роскошная новая квартира. Тебе дача в Фирюзе нужна? А Фирюза — это красивейший оазис в горах с особым микроклиматом, у нас там была театральная дача. На звание меня подали — дождись, мол, звания. Но я была непреклонна. Ну почему, скажи, допытывались. Отвечала: потому что хочу работать в хорошем театре.
— И любовь свою здесь нашли?
— Да, я была смолоду замужем, потом развелась и в Ригу уже приехала "свободной". А тут встретила своего золотого Федора Ивановича, Царствие ему Небесное. Уже 13–й год его нет с нами.
— Вам везло и в актерской судьбе — не было проходных ролей…
— Да, драматургия в театре была хорошая. И это была данность театра — плохих пьес не брали. Такая репертуарная политика — это заслуга Каца и Сегаля, завлита. И художник–сценограф Татьяна Швец тоже интересно решала спектакли. Она сейчас в Москве, работает с Кацем.
— Очень яркие образы вы с Юрием Сафроновым создали в пьесе Мары Залите "Все люди — кошки". А ведь автор и национализмом грешит!
— Да, когда она поняла, ЧТО она написала, — ой! Не сразу сама дошла до этого. А когда мы покопали с Юрой и постановщиком Феликсом Дейчем сами, да повернули под нужным углом… Мы туда вложили все — свою биографию, свое отношение к жизни, судьбы современников, друзей.
А когда я сыграла Трину в "Грехах Трины", светлой памяти Белявский сказал мне: "Ира, это твоя последняя лирическая героиня! Переходишь в другую возрастную категорию. А то все любовь–морковь играешь". Но когда мы сыграли "Все люди — кошки", Белявский пришел и сказал: "Да, СЫГРАЛА ты".
Я застала в театре таких звезд, корифеев сцены — Тихова, Глухова, Сашу Боярского. Саша был необыкновенный — уже не говоря, что актер непревзойденный, мог всю ночь напролет читать Мандельштама наизусть. Они очень похожи с Мишей, его братом по папе. Но Миша очень талантлив в музыке. Мы, помню, с Мишей, Сашей и Володей Сиговым резались в преферанс…
— И с Андреем Ильиным вы тоже играли у нас, а недавно вместе снимались в сериале "Красная капелла"…
— Андрей рекомендовал меня режиссеру туда взять. Мы с ним придумали такую Марту, хозяйку дома. Чопорную, с собачкой. Платье мне купили у одной старушки "из сундуков", подлинное.
Мы с Андреем на Рижской киностудии играли и в "Трех лимонах для любимой" режиссера Олега Розенберга. Я там играла медсестру в клинике, где рожала жена героя Андрея.
Сейчас очень подружилась с нашим талантливым режиссером Лайлой Пакалниней. Уже работали с ней вместе в фильме "Туфля" — первый опыт был, снимали в Лиепае. Лайла его и в Канны возила — на внеконкурсный показ. Говорит, понравилась ты там, мол, Канны ржали над тобой — комедийная роль у меня была. А потом она меня сняла в "Воде", "Питоне", "Заложнике".
— Знаю, что вы пишете пьесы для детей: "Непослушный козленок", "Как Емеля лень победил", "Новые приключения Дюймовочки". До сих пор с ними выезжаете в школы и детсадики?
— Сейчас уже почти нет, устала ездить. А недавно еще ездили с двумя другими коллегами, играли втроем. Ольга, наша актриса, уехала в Данию, жаль.
— А что бы вы пожелали вступающей на актерскую стезю молодежи?
— Главное — терпения. Не все выбиваются в Меньшиковы и Безруковы. А жить и играть надо. .
"Вести Сегодня" № 157.
